Ветер утра

О, как мне хочется скорей увидеть милую мою,
Увидеть милую мою, отдать ей голову свою.
Давно я с нею разлучен, и тысячи меж нами верст,
Но аромат ее волос я по ночам блаженно пью.
Охвачен пламенем любви, что сам, безумец, я разжег,
Оставив пепел свой ветрам, сгорю я здесь, в чужом краю.
Боюсь, не суждено мне вновь увидеть милый мой цветник,
В постылой клетке заточен, я злой недуг в груди таю.
Я сердцем в школе бытия постиг свободу и любовь, —
Иная мудрость мне чужда, иных я песен не пою.

Стамбул, 1921

Друга утратив, покоя найти не могу, —
Жалоб иных на судьбу принести не могу.

Я услыхал, что друзей предают и казнят,
И запылал, но свернуть я с пути не могу.
Друга душою клянусь: коль злорадствует враг,
Груз бытия своего я нести не могу.
Что мне владыка вселенной, когда на земле
Даже могилы, увы, обрести не могу!
Нет, не надеюсь я на справедливость владык —
К шейху, муршиду[7] и шаху прийти не могу.
Много я россказней слышал про рай и про ад —
У суеверия жить взаперти не могу.
Ты посмотри, как простой меня любит народ,
Что за беда, что в дворцах быть в чести не могу!
Пусть не с мечом я — с пером против гнета пошел
Не говори, что борьбу я вести не могу.

Не удивляйся, что жизнью пожертвовал я,
Вообразить не таким Лахути — не могу.

Стамбул, 1921

Я не ропщу, хоть жребий мой жесток[8]
И путь мой полон бедствий и тревог.

С зарей от зноя укрываюсь я —

Ногтями рою пламенный песок…

Лишь день в колодец запада падет,

Вновь предо мной дорога без дорог.

Мне буря — опахалом от жары.

Всю ночь иду я… Путь еще далек…

Всю ночь иду я, молнией ведом,

А мрак густой пустыню обволок…

Но вот блеснул восхода алый меч —

Убежища искать приходит срок.

И вновь ногтями рою я нору.

Едва дышу… устал я, изнемог…

Быть может, сам Кухкан[9]

, любя Ширин[10],Дела, что я свершил, свершить не мог!

Стамбул — Тебриз, 1921

Даны нам две руки могучие —
Оковы разорвем гремучие.
Доколе розы — господам,
А нам — одни шипы колючие?
Доколь бесстыдным торгашам
Сбывать нас, как товар по случаю?

Уж меркнет свет в очах у нас,
Доколе слезы лить горючие?
В единстве силы обретем —
Оно оружье наше лучшее.
Пора железным строем встать
Под знамя алое, летучее!
Кто нас рассеет, разметет,
Коль двинемся грозовой тучею?
Борьба победу нам сулит,
Врагам — погибель неминучую.
Пусть угрожает горлу сталь,
Не охладим сердца кипучие.
Мы помощи не ждем ничьей —
Даны нам две руки могучие.

Тебриз, 1921