Ветры низких широт

Он не хотел брать у старпома разрешения, чтобы сходить на «Верный», вообще боялся просить чего-либо для себя, поэтому он вложил это письмо в другой конверт, надписав его: «Эсминец «Верный», группа акустиков, лейтенанту...» По такому или подобному адресу письма в селе Селиванове доходили до адресата в тот же день.

Он уже собрался идти к вахтенному офицеру, как тот сам оповестил по громкоговорящей связи:

— Лейтенанту Суханову прибыть в рубку вахтенного офицера.

Там Суханова поджидал Бруснецов.

— Вот что, милый мой, — сказал Бруснецов. — Командира вызывают к флагману. Старшим на катере пойдете вы.

— Есть, — сказал радостным голосом Суханов, поняв, что удача сама пошла ему в руки.

Со всех кораблей к флагману понеслись катера, буруня мелкие волны. Ковалев поднялся на борт, приказав держать катер за кормой на бакштове. А там среди прочих катеров оказался и катер с «Верного», и старшим на том катере — в жизни еще и не такое бывает — пришел его одноклассник. Конверт перекочевал из катера в катер, и кто ведает, когда-то в селе Селиванове случится оказия в Россию и когда-то конверт попадет в дом под зеленой крышей.

* * *

Совещание было короткое, флагман назначил выход на завтра, присвоив кораблям на время похода порядковые номера. «Гангут» стал третьим, потому что он замыкал кильватерный строй, которым флагман решил следовать по Средиземному морю. Остальные корабли расходились по разным точкам, получив соответственно каждый свое задание: раздельное плавание хотя еще и не было оформлено в официальную доктрину, тем не менее все больше становилось популярным.

Ковалеву флагман сообщил, что сегодня на «Гангут» будет доставлен пакет, который он должен будет вскрыть в океане после дозаправки.

— Началом задания станет набор сигнала: «Прошу выйти из ордера».

Приказав все крепить по-штормовому, флагман отпустил командиров кораблей, катера которых подзывались к трапу вахтенным офицером согласно рангу корабля и его месту в корабельной иерархии.

— Катер крейсера «Адмирал» — к трапу.

— Катер эсминца «Верный» — к трапу.

— Катер БПК «Гангут»...

Когда командиры разошлись по своим кораблям, движение на рейде сразу прекратилось, к тому же задул нордовый ветер — ветер с родных просторов — и нагнал волну, которая тотчас же посинела и покрылась белыми барашками.

Пакет на «Гангут» доставили вертолетом. Ковалев спрятал его на самом дне сейфа под бумагами. «Этот овощ еще не созрел», — подумал Ковалев и позвонил старпому, велев тому все крепить по-походному.

— Плохая метеосводка? — встревожился Бруснецов.

— Сводка хорошая, — сказал Ковалев. — Очередное ЦУ (ценное указание) флагмана.

А назавтра, лишь только ободняло, корабли начали выбирать якоря и ложиться на разные курсы. Только ОБК, отправляющийся с визитом на Кубу, вытянулся в кильватерную колонну: флагманский крейсер «Славутич», эскадренный миноносец «Встревоженный», БПК «Гангут» и танкер-заправщик «Новгород».

Американские корабли тоже выбрали якоря и, видимо чувствуя себя не совсем уверенно — за кем следовать, какому курсу придерживаться? — отошли в сторону, и село Селиваново опустело, остался на якоре только буксир «Спасатель» номер десять и танкер-заправщик «Иваи Бубнов».

БПК, увлекаемый «Славутичем», вышел на главную улицу Средиземного моря, оставив по правому борту Чесму, остров Корфу, и Суханову вспомнились слова из детства — теперь их почти не повторяли: «Мы не забыли Чесму и Гангут, мы помним тех, кто дрался до победы, чьи имена на подвиги зовут».

Тут, возле Чесмы и при Корфу, тоже рождалась русская морская слава.

А Средиземное море в те дни было спокойное, ветер, задувший накануне, к утру убился, вода разгладилась. Все время встречались гражданские суда, среди которых было много и наших торговых.

Во все века корабли для того и создавались, чтобы куда-то идти.

2

Дозаправились в океане, и Ковалев тотчас же приказал набрать сигнал: «Прошу выйти из ордера», и на «Славутиче» к рее полетел, трепыхаясь на ветру, ответный набор флагов: «Да, добро, разрешаю». Все корабли, включая и «Гангут», набрали прощальные сигналы: «Желаю счастливого плаванья».

ОБК взял курс на Кубу и скоро растаял на горизонте, а потом исчез и с экранов локаторов. Во все стороны повалились беспорядочные волны, гребни которых давно уже опали, видимо, шторм прошел или давно, или накатывался стороной, давая знать о себе, словно эхом, голубоватой зыбью. «Гангут» уходил в сторону от больших дорог.

Ковалев вызвал на мостик Бруснецова, сказав, чтобы с курса не сходил и в случае чего — он так и сказал: «В случае чего» — незамедлительно вызывал бы его, Ковалева, наверх. Бруснецов козырнул, но кресло командирское не занял, а пристроился рядышком, и Ковалев спустился в каюту, попросил вестового заварить чай покрепче и, когда стакан уже стоял на столе, открыл сейф, достал пакет, надорвал его и сел за стол. Он приготовился работать долго.