Винный сноб

Когда мы говорим, что чувствуем ежевичные ноты в букете вина, мы же не нюхаем настоящую ежевику. В самом напитке ее, конечно же, нет – как нет малины, ананаса, бензина и т. п. (Несколько лет назад в Австрии разразился скандал в связи с обнаруженным в местных винах антифризом, но это было противозаконно, и, естественно, никто данным ароматом не восторгался.) Произнося слово «ежевика», мы, по сути, сообщаем, что почувствовали некий запах, который, как нам известно, другие люди называют ежевикой. Дегустационные заметки в определенной степени унифицированы. Хотя некоторые сира действительно имеют отчетливый аромат бекона и оливок, а некоторые темпранильо – кожи, существует также стандартный набор терминов, традиционно применяемых к этим сортам винограда. На экзаменах Совета или на дегустационных конкурсах судьи хотят убедиться в том, что если вам дадут образец сира или того, что вы примете за сира, то вы повторите данные ключевые слова, чтобы показать, что узнали сорт. Морган не чувствует аромат ротундона – химического вещества, которому сира обязаны своими нотками черного перца. Но это не мешает ему говорить про оттенок ротундона, если все остальные признаки указывают на сира. Если бы он этого не сделал, ему бы снизили балл. Попытки перевести дегустационные заметки на другие языки позволяют понять, насколько фигуральны подобные понятия. Морган может сказать, что некое красное вино обладает нотами жареного мяса, бекона, ежевичного варенья, сливы и ванили. В Китае, где каждому из этих ароматов присвоен местный эквивалент, сомелье прочитал бы в том же букете ароматы китайских сосисок, соленой свинины, сушеного боярышника, хурмы и кедровых орехов.

Энн согласилась организовать мне «детский сад для носа» по ускоренной программе. Кому доверить усовершенствование моего дегустационного словаря, как не человеку, участвовавшему в его создании? Мне хотелось провести ревизию в терминологии своих дегустационных заметок и убедиться в том, что я действительно нахожу в вине те ароматы, которые называю. Кроме того, это был шанс пройти курс ольфактивного обучения, идентичный тому, что проходили под руководством Энн профессиональные виноделы.

Немного пообщавшись с Энн, начинаешь замечать, что она называет окружающие ароматы так, словно представляет тебе нового человека, вошедшего в комнату.

– Понюхай, это запах ванили от картонной коробки, – сказала Энн, открывая упаковку с винными бокалами.

Она выставила на столешницу несколько десятков бокалов и начала распределять между ними принесенные мною продукты. В каждый бокал она налила около 50 мл белого или красного вина и стала добавлять к нему ингредиенты: жидкость от консервированной спаржи, соевый соус, кусочки апельсиновой цедры, – безостановочно комментируя содержимое бокалов:

– Свежий ирис, он такой ванильный, маслянистый… О-о-о! Я прямо физически почувствовала, как на меня набросился этот аромат… Если не принимать в расчет серный душок, эти абрикосы гораздо лучше, чем обычно… Сохраню этот бокал, запах в нем – божественный.

– Я живу в мире запахов, – объяснила Энн. – Слушай свой нос – вот моя мантра.

Вскоре после обеда приехал Хоби Уэлдер – приятель Энн, 28-летний аспирант химического факультета Калифорнийского университета в Дейвисе, и привез с собой необычный аромат. Он протянул нам маленький пакетик «райских зерен» с запахом перца и имбиря, приобретенных в лавке пряностей в Чикаго.

– Настоящий кайф, согласитесь? – воскликнул он.

Хоби, как и муж Энн, слепой и разделяет ее страсть к запахам.

– Больше всего я люблю ездить по нашим удивительным дорогам в долинах Напа или Сонома, опустив окна и часами вдыхая источаемые природой ароматы, – сказал Хоби. – Ты обалдеешь от этих запахов.

Он рекомендовал трассу 101. Шоссе 1–5, по его словам, было «ольфактивно скучным».

– Нет, нет, нет! Ты забыл о загонах для скота! – возразила Энн. – Эти загоны тебя точно разбудят.

– Действительно, – согласился Хоби.

– Раньше, когда в Диксоне сушили люцерну, порывы ветра несли с юга ее аромат, и пахло так, словно полиция накрыла плантацию марихуаны.