Вижу зелёный!

—      Вот так-то, — удовлетворенно сказал Николай Васильевич и продублировал: — Вижу: входной — два желтых, верхний мигающий.

Он подмигнул Толику и потянулся к сигналу. Густой, басовитый гудок волнами поплыл от электровоза, оглашая окрестности. Промелькнули будки стрелочников при въезде на станцию, простучали вперезвон колеса на входных стрелках. От здания станции к перрону уже спешил дежурный в желтоватом дубленом полушубке, на ходу поднимая белый кружок. Коротков почему-то молчал, и Толик решил опередить его.

—      Дежурный с белым! — азартно выкрикнул он.

Николай Васильевич усмехнулся и продублировал:

—      С белым!

—      Выходной... — начал Толик и запнулся. Он знал, что выходной сигнал на светофоре должен быть зеленым. И он искал, усиленно искал глазами этот огонек цвета зовущей надежды. Он должен, должен быть! Ведь дежурный с белым: значит, путь открыт! Но где же, где же он? И когда почти совсем отчаялся, увидел его, такой яркий и показавшийся таким огромным, что Толик удивился: как же он не видел его раньше?

—      Выходной — зеленый! — радостно закончил он.

—      Вижу зеленый!

—      Нашел все-таки, — засмеялся Юрий Коротков. — А я гляжу: шарит и шарит глазами по всему горизонту. Ну, думаю, сейчас в хвост состава начнет смотреть.

—      А ты чего же молчал?

—      Зачем же я буду лишать тебя такого удовольствия? Это твое законное право. Раз первым сменившийся входной заметил, все сигналы по станции твои.

Они помолчали. Потом Коротков вздохнул и завистливо произнес:

—      А ты везучий. Никогда прежде у нас перед самым носом светофор не менялся.

Везения Толика им хватило до самой Инзы. И хотя на двух станциях их задерживали на «скрещении», чтобы пропустить встречные поезда, в Инзу они прибыли с опережением графика больше чем на пять минут.

Они сидели в кабине. Усталость, которую совершенно не замечали в пути, неожиданно нахлынула на них. Не хотелось шевелиться, подниматься с мест. И разгоряченный электровоз, казалось, тоже отпыхивался и отдыхал после тяжелой работы, отдавая свое тепло в воздух.

Внизу кто-то застучал чем-то металлическим по боку электровоза и чей-то звонкий голос прокричал:

—      Эй, вы, живы там?

Юрий встал и открыл дверь. В кабину поднялись двое, в таких же, как у них, рабочих куртках и с такими же чемоданчиками в руках. Сменная бригада. Один средних лет, невысокий, степенный, как и положено машинисту, молчаливый. Другой значительно моложе, лет двадцати, скуластый, вертлявый, чем-то похожий на цыгана — помощник машиниста.

Оба не понравились Толику. Может быть, они были вовсе не похожими людьми, скорее всего, так оно и было. Но за эту поездку Толик настолько привык к электровозу, сроднился с ним, что не хотелось расставаться, поэтому и новые хозяева показались ему неприятными.

Сменщик помоложе, поставив свой чемоданчик, бойко сверкнул черными глазами и проговорил:

—      Добре дошли, другари!

Толик промолчал, а Юрий ответил:

—      Видно, у вас в профсоюзе ценят рабочего человека: на курортах в Болгарии отдыхаете.

—      Точно! Двум лучшим бригадам бесплатные путевки на Златы Пясцы и Слончев Бряг.

—      Расхвастался, — проворчал его машинист, здороваясь с Николаем Васильевичем. Видно было, что это не первая их встреча, они уже давно знакомы друг с другом.

—      Не хвастаюсь, а сообщаю приятные факты из нашей трудовой биографии, — возразил вертлявый парень. — А как ты узнал? — спросил он у Юрия. — У вас в Рузаевке все такие догадливые?

—      Задачка для учеников первого класса, — все еще неприязненно, но уже несколько отходя, проворчал Толик. Развязность парня его немного раздражала.

Парень повернулся к нему, взглянул, и глаза его удивленно сузились.

—      Постой, постой, парень! А ведь я тебя знаю!

—      Слава его далеко шагнула за пределы Рузаевского отделения железной дороги! — шутливо-напыщенно, словно читая газетную статью, проговорил Юрий.

—      Нет, точно знаю.

Толик тоже внимательно пригляделся к нему. У него была сравнительно неплохая память на лица. Вот имена он порою забывал, а лица нет. Но этого парня он никогда раньше не встречал, такое характерное скуластое лицо он, несомненно, запомнил бы.

—      Путаешь ты что-то, — с досадой сказал он. — Нигде я тебя раньше не видел.

—      А я и не говорю, что ты меня видел. Это я тебя видел, — обрадованно подхватил парень.

Толик пожал плечами.

—      Совсем загадками стал говорить.

—      Во, а ты говорил, что это задачки для первого класса. Ладно, не буду больше дразнить ваше любопытство и испытывать ваше терпение. А то, вижу, вы уже готовы броситься на меня, аки львы рыкающие. — Он повернулся снова к Толику: — Ты в этом году на первенстве дороги в Сызрани за Рузаевку в воротах стоял?

—      Ну я.

—      Вот там я тебя и видел.

—      Что ж я тебя не помню?

—      Вы нас в первой же игре высадили. Я в полузащите бегал, в нападение не переходил, вот ты меня и не запомнил. А ты классно отстоял. Рузаевка только благодаря тебе первенство завоевала. Говорили, что ты из дубля класса «Б». Представитель Куйбышева в Рузаевку проверять ездил.

—      Не знал.