Вижу зелёный!

—      Спасибо, Римма Петровна, — уже на ходу выкрикнул Толик. — Конфеты за мной!

В ответ ему раздалась трескучая очередь пишущей машинки.

В комнате ожидания Николай Васильевич встретил его ворчанием. Но Толиком уже овладело какое-то взбудораженно-шутливое настроение. Он вытянулся перед машинистом по стойке «смирно» и приложил руку к виску:

—      Товарищ механик! Ваш помощник Анатолий Коваленков отправляется с вами в последний рейс перед месячным перерывом, утвержденным начальством.

Николай Васильевич сердито пожевал губами и вопросительно взглянул на него.

—      Чего ты там еще придумал?

—      Никак нет, — все так же четко отрапортовал Толик, — не я придумал, а Совет Министров постановил: для сдачи экзаменов способным и старательным ученикам предоставить дополнительный месячный отпуск.

—      Так то способным и старательным, — усмехнулся Николай Васильевич. — А ты-то тут при чем?

—      Так уж вроде и вовсе ни при чем? — притворно обиделся Толик. — Ну хоть самая малость способностей у меня все же есть? Иначе как бы я смог за два месяца на помощника выучиться?

—      Так ведь это от учителя зависит, — спокойно ответил Николай Васильевич. — Вон дрессировщики даже зайцев приучают спички зажигать.

Они уже вышли на перрон. Первые пути пустовали, пассажирских поездов в это время не было, и их поезд оказался ближайшим к вокзалу. Они перешли через пути и пошли вдоль состава. Груз им предстояло вести самый разнообразный, как говорят железнодорожники, состав был сборный. Были тут на платформах какие-то большие серые контейнеры с иностранными буквами на боках, были части непонятной, но, несомненно, огромной конструкции, были закрытые и запломбированные четырехосные «пульманы».

И вдруг Толик остановился и присвистнул: в самой голове поезда были прицеплены три пассажирских «классных» вагона.

—      А это что за «сцеп»? — спросил он.

—      Наверное, какой-нибудь строительно-монтажный поезд перебазируется, — ответил Николай Васильевич. — Им часто с места на место переезжать приходится.

На площадке ближнего вагона, явно поджидая их, стояла молодая женщина с плетеной сумочкой в руках.

—      Вы не скажете, — спросила она, когда они поравнялись с нею, — скоро наш поезд будет отправляться?

Мягкий грудной голос ее звучал очень приятно.

«Поет, наверное, хорошо», — подумал Толик.

—      Да, наверное, скоро, — сказал он.

—      Жаль, — вздохнула женщина, — хотела сбегать на станцию, купить что-нибудь в буфете.

Чем-то она напомнила Толику мать. Он даже не смог бы сказать, чем именно: то ли теплотой и мягкостью голоса, то ли добротой и спокойствием улыбки, толи душевной выразительностью взгляда. Ему тоже очень хотелось сделать этой женщине что-нибудь приятное.

—      Да вы идите! — воскликнул он. — Вполне успеете! Минут двадцать мы простоим.

—      Правда? — обрадовалась она и начала спускаться по ступенькам, но на последней задержалась. — А вдруг?..

—      Никаких вдруг! — твердо заверил ее Толик.

Женщина все еще колебалась. Она стояла на последней ступеньке, не решаясь спрыгнуть на землю.

—      Ну, а если вдруг, — сказал Толик, чтобы окончательно ее успокоить, — я вам сигнал дам, вот такой: ту-у-у, туту. Запомните? Как услышите, бросайте все и бегите!

Он махнул ей рукой и заспешил за Николаем Васильевичем, уже подходившим к электровозу. Прием локомотива занял, как обычно, изрядное время. Николай Васильевич дотошно проверил каждый механизм, не признавая никаких мелочей, к этому он приучал и своих помощников. И когда Толик, наконец, уселся на свое место в кресло у левого окна, до отправления по графику оставалось меньше пяти минут. Он выглянул в окно и увидел возле пассажирского вагона ту женщину. Заметив, что он глядит на нее, она приветливо помахала ему рукой, давая знать, что все в порядке, она вернулась. Он ответил ей, откинулся на спинку кресла и тотчас же забыл о ней — все его мысли заняла предстоящая поездка.

Наконец получено отправление. На светофоре зажегся зеленый. В путь!

И снова он, как во всех поездках в последнее время, залюбовался точной работой Николая Васильевича. Нет, это только сначала ему показалось, что работа машиниста — нехитрое дело. Сел за правое крыло и двигай ручкой контроллера вперед-назад. Электровоз сам побежит по рельсам, ни вправо, ни влево ему пути нет. Он так и сказал однажды Юрию Короткову. Тот снисходительно посмотрел на него и сказал:

—      Да? Тогда ответь мне всего на один вопрос: почему на одном и том же участке дороги при одинаковых условиях у одних машинистов экономия электроэнергии, а у других пережог?

Толик замешкался. Он просто не знал, что ответить.

—      Ну и почему же? — решил вернуть он вопрос Юрию.

—      А ты присмотрись к работе Николая Васильевича, — ответил тот, — тогда, может быть, и поймешь.