Вижу зелёный!

—      Буду в вечерней. Я уже говорил с ребятами. У нас же, сама знаешь, обязательное среднее. И не захочешь учиться — заставят.

—      К нам в школу приходить будешь?

— А как же! На все вечера. И так, когда свободное время будет. По субботам, наверное, потому что в другие дни — работа. Я ведь в первую смену буду.

Звонок прервал их разговор.

Во время урока Толик несколько раз взглядывал на Милу. Она сидела, прямо и строго глядя перед собой, и было заметно, что о чем-то сосредоточенно думает, отключившись от всего, что ее окружало. В классе было непривычно шумно, но учитель и не старался навести дисциплину — сказывалось, что идут последние дни перед каникулами.

До конца занятий Толик не досидел: после третьего урока махнул на стадион. Побегал там с ребятами на баскетбольной площадке, побросали в кольца. Потом сходил в кино на дневной сеанс, благо кинотеатр был рядом со стадионом. Он уже решил, что со школой все, пойдет туда только за документами. Но вечером его вдруг неудержимо потянуло еще раз посидеть за партой в своем классе, и он, поколебавшись, все же пошел.

Дежурила старая техничка, тетя Поля, как ее звали все ребята и многие учителя. Сначала она не хотела пускать его — в школе уже никого не было, да и сама уже собиралась уходить домой, даже приготовила замок, но потом смилостивилась, видно, тоже знала, что он уходит из школы.

— Ладно уж, иди, непутнай ломань. Недолго только. Да смотри, не натвори там чего.

Толик поднялся на свой этаж, вошел в класс. Щелкнул выключателем. Яркий свет восьми лампочек залил комнату. Как тут все знакомо и дорого! Он подошел к своей парте, откинул крышку. Еще в прошлом году написал на ней фамилии знаменитых вратарей, на которых он хотел бы быть похожим: Анатолий Акимов, Владимир Жмельков, Алексей Хомич, Леонид Иванов, Лев Яшин, Евгений Рудаков, Ринат Дасаев... А ниже Сережкиным почерком было написано: «Анатолий Коваленков — сила!!!»

Парты красили летом, во время ремонта школы, только сверху, поэтому надписи остались.

Толик криво усмехнулся. А что еще останется от него, кроме этой надписи? Он представил себе, как завтра утром опять все придут в класс, сядут на свои места, а его не будет. Кто заметит его отсутствие, вспомнит о нем? Ну, пожалуй, Сергей. Если сам придет. А еще кто?

Ему захотелось сделать что-то такое, чтобы его вспомнили. Он подошел к доске, поискал мел — его не было. Выдвинул ящик учительского стола — и там пусто. Не идти же вниз, снова беспокоить тетю Полю.

Он стоял у доски и оглядывался по сторонам. Может быть, в соседнем классе есть? Но тут ему пришла в голову мысль: иногда дежурные, чтобы не бегать утром вниз за мелом, прятали его под окно, за батарею. Он заглянул туда — есть, да еще не один кусок! Он выбрал кусок помягче, подошел к доске и крупно написал: «Прощай, школа!» А ниже помельче: «До свидания, ребята!» Немного подумал и дописал: «И девчата!» Поставил число и размашисто расписался.

Через два дня Толик в сопровождении добродушной маленькой женщины, сотрудницы отдела кадров, шагал по локомотивному депо. Она подвела его к стеклянной матовой двери, на которой по дуге красной краской было написано: «Аппаратный цех», а сверху, на небольшом листе железа: «Цех коммунистического труда».

Толик несколько замешкался, желая пропустить женщину вперед, но та легонько подтолкнула его:

— Иди, иди! Вступай в новую жизнь.

Толик перешагнул порог и остановился. Он ожидал увидеть огромные машины, грохочущие станки и хотя бы несколько десятков рабочих. А тут весь цех был не больше их школьного класса, даже если считать две небольшие комнатки, вернее, каморки слева и отгороженное барьером с металлической сеткой пространство с надписью на двери: «Высокое напряжение. Вход посторонним строго воспрещен».

На полу, почти под ногами, лежали куски кабеля длиной по 5-10 метров каждый, похожие на черных облезающих змей, возле стены стояли непонятные, но на вид очень тяжелые детали кирпично-ржавого цвета. Под потолком небольшой подъемник с электромотором, от которого на длинном проводе свисал пульт управления с четырьмя кнопками. Толик пригляделся: на кнопках, хоть и не очень четко, но можно было различить стрелки, показывающие направление: вверх, вниз, направо, налево. «Вот здорово, — подумал Толик. — Все понятно, и никаких инструкций не надо».

Возле окон стояли три верстака с тисками, да в углу — токарный станок. Людей в цехе тоже было мало: два человека возились возле тяжелых деталей, цепляя их тросами с подъемника, еще один работал на токарном станке, четвертый обрабатывал напильником зажатую в тисках деталь, да за барьерчиком у непонятной машины, похожей на кафедру для выступлений, только выкрашенную не в красный, а в темно-серый цвет, возился парень в огромных, доходящих до локтя, резиновых перчатках.

Женщина, приведшая Толика, подошла к рабочему у верстака и тронула его за плечо.

—      Иван Алексеевич, вот я вам ученика привела. Вам о нем, наверное, уже говорили?