Власть и идеология в России: от провиденциализма и революционного мессианства к современным реалиям

Монарх олицетворял единство народа, связь всех периодов в истории Российского государства, позиционировался в качестве помазанника, то есть получившего власть от Самого Бога. Церемонии возвеличивания власти монарха становились все более пышными и продолжительными. Выходы царя в церковь, различные праздничные торжества, приемы иностранных послов постепенно перерастали в общегосударственные мероприятия с большим количеством участников. Кроме боярской аристократии и верхушки служилых людей в них принимали участие и так называемые «черносотенцы», представители крестьянского и посадского населения, не являвшиеся крепостными и не находившиеся на государственной службе. Все это делалось в целях достижения максимального пропагандистского эффекта и призвано было показать не только могущество русского царя, но и поддержку народом власти своего монарха. Это было тем более важно на фоне процессов, разворачивавшихся в Англии, направленных на ограничение власти монарха парламентом, а также народных волнений в самой России. Особенно торжественными были выходы царя в период правления Алексея Михайловича Романова. Монарх появлялся в шитой золотом одежде, украшенной драгоценными камнями. Царская одежда была неимоверно тяжелой. Ее вес усугублялся висевшим на груди массивным крестом, нагрудными цепями из золота. Восседая на троне, самодержец держал в правой руке скипетр – царский жезл, а в левой – увенчанную крестом державу – «царского чину яблоко золотое». Вес одной только державы XVII в., хранящейся в Оружейной палате кремля, составляет более 3 килограммов. Царя окружали бояре, разные придворные чины и так называемые рынды – отроки знатных фамилий, облаченные в белые кафтаны, украшенные золотыми нагрудными цепями, в красивых высоких шапках. Они держали позолоченные топорики чеканы, положив их на правое плечо лезвием вперед. Всех иноземцев, посещавших царский двор и принимавших участие в дворцовых мероприятиях, поражало его великолепие. Английский посол граф Говарт Карлейль так описывал свои впечатления от посещения двора: «Двор московского государя так красив и держится в таком порядке, что едва ли найдется хоть один из всех христианских монархов, который превосходил бы в этом московского. Все сосредотачивается около двора. Подданные, пораженные его блеском, приучаются благоговеть перед ним…».⁷¹ Можно говорить о том, что именно на этапе раннего абсолютизма сакрализация власти и соответствующая этому ее положению атрибутика достигли наивысших пределов.

К XVII в. относится и появление законодательства, призванного максимально обезопасить династию и личность самого монарха, его резиденцию от разного рода посягательств и угроз. В Соборном Уложении 1649 года верховной власти посвящались две специальные главы: глава вторая – «О государьской чести, и как его государьское здоровье оберегать», состоящая из 22 статей и глава третья – «О государеве дворе, чтоб на государеве дворе ни от кого никакова бесчинства и брани не было», включавшая 9 статей. Законодательство отождествляло преступления против государства и против личности монарха. И то и другое подводилось под одно понятие «государево слово и дело». Так вторая статья второй главы гласила: «Также будет кто при державе царского величества, хотя Московским государством завладеть и государем быть и для того своего злого умышления начать рать сбирать, или кто царьского величества с недруги учнет дружитца, и советными грамотами ссылатца, и помочь им всячески чинить, чтобы тем государевым недругам, по его ссылке, Московским государством завладеть, или какое дурно учинить, и про то на него кто известит, и по тому извету сыщетца про то его измену допряма, и такова изменника по тому же казнить смертию». Вводилось особое понятие «чести государева двора». За оскорбление кого-либо действием или словом в присутствии государя также следовало строгое наказание.⁷² Все эти акты, кроме сугубо утилитарной функции охраны правящей династии, подчеркивали исключительность царя и царского дома, несли идею о неприкосновенности самодержавной власти, декларировали исключительную заботу государства о верховном правителе, а значит несли совершенно определенную не только правовую, но и идеологическую функцию.