Власть над миром. История идеи

Однако каковы были бы последствия «контролируемой дезинтеграции» для американского лидерства в мире? Рассуждения Хирша привлекли внимание американского банкира Пола Волкера, который на тот момент уже был весьма влиятельной фигурой и возглавлял Федеральный резервный банк Нью-Йорка. В ноябре 1978 г. он выступил с лекцией в память Хирша. «Кризис может быть целительным, – заявил он аудитории, – потому что требует ответных действий». Однако таких ли, как предлагал Хирш? Волкер осознавал суть конфликта между стремлением к глобальной интеграции, с одной стороны, и желанием современных демократий самим определять свою судьбу – с другой. Однако он подходил к этой проблеме, по его собственному признанию, как американец и как член политической элиты страны, ищущей пути для стабилизации мировой экономики. С этой точки зрения укрепление автономии национальных правительств, которого хотел Хирш (и британское лейбористское правительство), выглядело как прекращение торговой и финансовой либерализации и возвращение в 1930-е гг. «Ткань дисциплины истончается», – предупреждал Волкер; важно, по его мнению, было сопротивляться «давлению, выворачивающему ее наизнанку». Защита открытой мировой экономики в эпоху плавающих валютных ставок требовала скоординированных действий банкиров и государственных казначеев. Стабильность в длительной перспективе обеспечивали не интервенции в валютные рынки, а проведение правильной внутренней политики. Таким образом, Волкер приходил к выводу, противоположному выводу Хирша: альтернативы интернациональной фискальной дисциплине не существует.

Менее года спустя Картер назначил Волкера председателем правления Федеральной резервной системы США; на этом посту он оставался последующие девять лет. С беспрецедентной быстротой он поднял процентные ставки до 20 % и ценой роста безработицы (а также катастрофы для экономики соседней Мексики) сократил инфляцию в США с 13 % до 3,2 % уже к началу 1980-х гг. Усмирив инфляцию, он смог снова снизить ставки и сделать мир безопасным для капитала. Однако повержена была не только инфляция, но и надежды развивающихся стран на альтернативный международный экономический порядок, внедряемый через Организацию Объединенных Наций. Доходы от избыточной добычи нефти ОПЕК, которые развивающиеся страны надеялись превратить в орудие против американского владычества, оказались в распоряжении Уолл-стрит и лондонского Сити, вернув им контроль над мировой экономикой: Юг раскололся, как и предсказывал Че Гевара. Во Всемирном банке Роберт Макнамара в 1980 г. заявил, что обсуждения Нового международного экономического порядка уже «вышли из моды». ЮНКТАД с назначением нового, дружественного Вашингтону Генерального секретаря в 1984 г. превратилась в безобидного наблюдателя невиданной доселе трансформации капитализма, происходившей при президенте Рейгане и его последователях. После того как ЮНКТАД, да и сама ООН были оттеснены в сторону, а координация международного сотрудничества стала осуществляться через Всемирный банк и МВФ – два института, находящихся под западным контролем, – США смогли выйти из оппозиции[384].

Защита прав человека и неправительственные организации

Права человека, тема, которую Мойнихен поставил на второе место в списке «фронтов» для столкновения, никогда не имели стройной концепции – им постоянно приписывали самые разные значения. В XIX в. свобода вероисповедания была основным из прав, привлекавших внимание дипломатов. В период между двумя мировыми войнами Лига пыталась защищать коллективные права меньшинств. Однако в первые годы ООН эти попытки были прекращены в пользу защиты прав личности. Нацизм продемонстрировал, что отдельные граждане могут нуждаться в защите со стороны международных организаций от собственного правительства. Поэтому в Декларации Объединенных Наций 1942 г. говорилось о необходимости «защищать права человека и справедливость», а Устав подтверждал ценность «фундаментальных прав человека». Всеобщая декларация прав человека 1948 г. рассматривалась в то время – и сейчас – как освящение этих прав. На самом деле в кулуарах великие державы приложили все усилия, чтобы ее соблюдение не было обязательным. Британцы боялись осложнения ситуации с колониями, американцы – упреков в сегрегации и несоблюдении гражданских свобод. Сталин сопротивлялся любым попыткам «превратить ООН в мировое правительство, стоящее выше национальной суверенности». Мало в каких вопросах в 1948 г. удавалось добиться подобного единодушия.