Власть над миром. История идеи

Деколонизация вернула дебаты по правам человека из сферы индивидуальных свобод в сферу коллективных социально-экономических прав, и прежде всего к вопросу о национальном самоопределении. Прошедшая в 1955 г. африкано-азиатская конференция в Бандунге (Индонезия), на которой Третий мир показал, что имеет собственный голос, стала наглядным тому свидетельством. Прокладывая собственный, третий путь между двумя лагерями в холодной войне, делегаты Бандунга критиковали лидерство и доминирование Запада, а Всеобщую декларацию прав человека называли оружием неоколониализма, в котором язык справедливости и прав личности использовался для подрыва культурной целостности наций[385]. «Если права человека священны, – заявил ливанский делегат в Бандунге в 1955 г., – то и права наций, пускай даже самых мелких по сравнению с большими, должны быть не менее священны»[386]. Несмотря на сопротивление Запада, Генеральная Ассамблея одобрила резолюцию, провозглашающую право «всех народов» на самоопределение и утверждающую включение такого пункта в Пакт о правах человека ООН, который должен был придать законную силу Всеобщей декларации[387]. После того как Пакт было решено поделить на две части (одна посвящалась гражданским и политическим правам, а вторая экономическим, социальным и культурным), право на самоопределение оказалось главным в обеих.

Однако в ходе 1950-х гг. права человека уступили главенствующую позицию антиколониальным вопросам. В разгар борьбы за независимость, когда личность призывали – в духе Мадзини – отказаться от собственных интересов в пользу интересов нации, писатель и активист Франц Фанон, участник борьбы алжирцев против Франции, заявил, что упор Запада на права человека – это препятствие, намеренно выстраиваемое на пути революции. «Индивидуализм исчезнет первым», – писал Фанон в 1961 г. в своей книге «Проклятьем заклейменные»: «очищающая сила» жестокости сплавит «массы» воедино в борьбе за национальное освобождение – борьбе, которая, считал он, так изменит сознание народа, что в будущем никакие демагоги не смогут пустить ему пыль в глаза. Примерно в то же время, когда он писал эти слова, Генеральная Ассамблея голосовала за Декларацию о предоставлении независимости колониальным странам и народам, где «подчинение народов иностранному угнетению и эксплуатации» провозглашалось «нарушением фундаментальных прав человека»[388].

Бандунгская конференция выглядела как шаг на пути к освобождению. Однако на самом деле ее поддержка принципа национального самоопределения и принятие решения о взаимном признании постколониальных границ означали дальнейшие страдания и борьбу для национальных меньшинств, в частности в юго-восточной Нигерии или на северо-востоке Индии, поскольку их не рассматривали как субъект данных договоренностей. Еще более печально было то, что такое смещение интереса от прав человека против государства в сторону прав, гарантированных созданием государства, стало поворотным моментом, когда ООН отказалась от задачи защищать права личности и переоформила перечень прав человека в соответствии со сценарием антиколониальной борьбы.

В 1951 г. представитель ООН Джон Хамфри выразил сожаление по поводу отсутствия «по-настоящему динамичного лидерства» Запада. Великие державы старались держаться в стороне; при Эйзенхауэре Госдепартамент получил инструкцию по мере возможности уклоняться от любых дискуссий о правах человека. Столкнувшись с угрозой возрождения изоляционизма в Конгрессе, Эйзенхауэр сумел не допустить принятия в 1951 г. поправки Брикера (ограничивавшей его полномочия по заключению новых договоров любого рода), только обещав воздерживаться от какихлибо обязательств в отношении прав человека, предлагаемых ООН, что, как опасались члены Сената, грозило ускорить конец сегрегации[389].

Тем не менее к концу 1960-х гг. право на самоопределение восторжествовало на большинстве бывших колониальных территорий. В Третьем мире быстро происходило сползание к диктаторству и однопартийному правлению, тюрьмы новых независимых государств были переполнены политическими заключенными. ООН, однако, не торопилась вмешаться в ситуацию, а ее Комиссия по правам человека делала вид, что ничего не происходит. Внимание Генеральной Ассамблеи было по-прежнему приковано к апартеиду в Южной Африке, к Израилю, Родезии и оставшимся африканским колониям. Для большинства членов ООН права человека оставались оружием в борьбе с колониализмом. Когда сотни тысяч жителей восточного Пакистана были перебиты пакистанскими военными во время вооруженного конфликта 1971 г. или когда в ходе гражданской войны в Нигерии мирное население Биафры подверглось бомбардировкам, Комиссия по правам человека ООН предпочла хранить молчание[390].