Власть над миром. История идеи

Фактически же при активном участии президента Буша-старшего миротворческая миссия ООН быстро привела организацию на второе место в мире по использованию вооруженных сил – после самих США. Миротворческие акции в Мозамбике, Эль-Сальвадоре и Камбодже стали новым видом правозащитной деятельности; они способствовали переходу от войны к миру, обеспечили поддержку беженцам и тем, кто был вынужденно переселен внутри страны, а также восстановили политическую стабильность. В 1970-х гг. было проведено еще три миротворческих операции, а далее ни одной вплоть до 1988 г. Однако в 1990-х гг. их количество подскочило до 38. Между 1987 и 1994 г. число миротворцев в синих касках выросло с 10 тысяч до 70 тысяч, а их бюджет вырос с 230 миллионов долларов до 3,6 миллиарда, превысив общий операционный бюджет всей ООН. Совет Безопасности подталкивал ООН к тому, чтобы признать свою эффективность в новой мировой роли[481].

В корне этой ситуации лежала проблема так называемых «недееспособных государств». Этот термин, кажущийся несвоевременным в эпоху, когда государство становилось все более популярным (их количество увеличилось в четыре раза со времен Второй мировой войны), был проблематичным с нескольких точек зрения. Он игнорировал тот факт, что, как показало разделение Польши в XVIII в., многие империи, одерживая победу над той или иной страной, просто оправдывали ее раздел якобы плохим управлением, осуществлявшимся на ее территории. Вся история Европы XX в. была историей того, как государства – Австро-Венгрия, Пруссия, СССР – распадались, а им на смену приходили другие. Однако это были не те случаи, которые сторонники данного термина имели в виду: они говорили о бывшем колониальном мире, по-прежнему терзаемом нищетой и этническими конфликтами, и, прежде всего, о путях, которыми он может вызывать международную нестабильность, провоцируя массовые потоки беженцев, голод или (после 2001 г.) давать пристанище антизападным террористическим группировкам. К 2002 г. этот термин был включен в Стратегию национальной безопасности США, и министр иностранных дел Британии Джек Строу, выступая сразу после вторжения в Ирак, упомянул атаки 11 сентября, назвав их причиной, по которой предупреждение недееспособности государств и восстановление тех, которые уже недееспособны, является стратегическим императивом нашего времени[482].

Все началось десятилетием ранее, когда Совет Безопасности расширил концепцию «угроз миру», «излишне своевольно», по мнению даже симпатизирующих комментаторов, интерпретировав Устав; теперь список угроз включал также «невоенные источники нестабильности в экономической, социальной, гуманитарной и экологической сферах»[483]. Далее произошли события в Сомали. В резолюции, которую британский дипломат Дэвид Хэнней назвал «самым невероятным документом, подписанным после холодной войны в ООН», Совет Безопасности разрешал вступление в страну вооруженных сил в декабре 1992 г. по причине «масштабов человеческой трагедии». Такая формулировка была еще в новинку, но положила начало тенденции: в следующем году Совбез разрешил интервенцию на Гаити, также по причине того, что ситуация требовала «исключительной реакции»[484].

Однако понятие гуманитарной интервенции чуть было не исчезло, еще не возникнув, поскольку фиаско в Сомали отбило у США вкус к миротворческой деятельности на весь остаток десятилетия. Коалиция под предводительством Соединенных Штатов поначалу действовала весьма успешно, однако далее удача оказалась не на их стороне, и 25 тысяч тяжело вооруженных американских военных вышли из страны так быстро, что новые силы ООН оказались укомплектованы лишь на треть. Ситуацию осложнило еще и то, что часть американских подразделений осталась в регионе и в октябре 1993 г. напала на войска сомалийского командира Мохаммеда Айдида после того, как те сбили два американских вертолета, – в результате погибло 18 солдат и сотни мирных жителей Сомали. Смерть последних не вызвала политического резонанса, а вот самый большой урон, понесенный США со времен войны во Вьетнаме, вызвал – и еще какой. Администрация Клинтона обвинила в этой потере ООН – несмотря на то, что силы нападавших находились под американским командованием, поэтому антиооновские настроения в республиканском Конгрессе в 1994 г. усилились, а приостановка финансирования со стороны США угрожала подорвать миротворческие операции до конца десятилетия. Акт о восстановлении национальной безопасности США резко ограничивал использование американских войск под командованием ООН[485].