Власть над миром. История идеи

Если Аннан (до Косова и Ирака) говорил, что «наше дело – вмешаться», то Пан Ги Мун пытался различать «обязанность защищать» и концепцию «гуманитарной интервенции», настаивая на том, что «обязанность защищать – это союзник суверенности, а не ее враг. Она вырастает из позитивного, утвердительного толкования суверенности как ответственности, а не из узкой идеи гуманитарного вмешательства». Однако эти слова были лишь дипломатическим экивоком в сторону многих критиков «обязанности защищать» по всему миру, и их не стоило воспринимать слишком серьезно, как показали события в Ливии в 2011 г. Для вчерашних гуманитарных интервенционистов «обязанность защищать» являлась идеальным риторическим инструментом, потому что говорила на языке всеобщих ценностей и международного сообщества, а не на языке войны и силы. Это было особенно ценно для американских либералов, стремившихся вернуть Вашингтон к многосторонности. Когда военный триумф в Ираке превратился в политическую трясину, Буш согласился к ним прислушаться. Мало кому известен тот факт, что бюджет ООН при Буше рос быстрее, чем при ком-либо из его предшественников: административный бюджет удвоился, а миротворческий утроился – достижение, на которое бросило тень противоречивое назначение Джона Болтона на пост постоянно представителя США в ООН и последовавший за этим шум. Приняв концепцию «обязанности защищать», США, с одной стороны, возвращались на роль мирового этического лидера. Некоторые интернационалисты настаивали и на других концептуальных инновациях в пользу Вашингтона, в том числе на формировании группы наций с коллективной «ответственностью защищать», не проверяя, владеют ли они и применяют ли оружие массового поражения[495].

Это предложение было сделано в 2004 г., в период, когда либералы еще пытались продемонстрировать администрации Буша, что при творческом подходе новый язык гуманитарного интернационализма можно было поставить на службу американским интересам. С приходом Обамы их время настало. Соавтор статьи Анна-Мария Слотер, назначенная на некогда занимаемый Джорджем Кеннаном пост главы отдела по планированию внешней политики, при Буше разработала серию стратегических документов, вдохновленных работами Кеннана, но расходящихся с ними в стремлении отхватить свой кусок интернационалистского пирога.

Принстонский проект по национальной безопасности, в котором Слотер также была одним из руководителей, разрабатывал стратегию национальной безопасности, которая создала бы «мир свободы под властью закона». В ней описывалось два ключевых направления развития: принудить государства – члены ООН принять «ответственность защищать», а если ООН окажется неподатливой, заняться формированием глобального Концерта демократий[496].

Точно таким же обусловленным отношением к ООН отличалась и одна из главных сторонниц использования американского влияния в этических целях, еще одна ставленница Обамы, журналист Саманта Пауэр. Автор книги, получившей Пулитцеровскую премию, о причинах провала Америки в деле предотвращения геноцида, Пауэр критиковала вторжение в Ирак на том основании, что США не добились поддержки ООН, и выражала надежду на то, что мощное лидерство Генерального секретаря позволит организации играть более активную роль в предупреждении геноцида и массовых нарушений прав человека. Опасаясь «отсутствия лидера в сфере защиты прав человека» после провала в Ираке, Пауэр выступала за «коалицию неравнодушных», чтобы и дальше продолжать работу, если ООН их подведет[497].

В стратегии национальной безопасности 2010 г. Обамы отразилась новая гуманитарная линия. Там меньше говорилось о военном доминировании, чем при его предшественнике, и гораздо больше о ценностях, как американских, так и общемировых. Обязуясь поддерживать «международную структуру законов и институтов» (в отличие от своего предшественника), Обама напоминал американцам, что «нации процветают, если исполняют свои обязанности, и сталкиваются с последствиями, если этого не делают». Нация, которая «помогла рождению глобализации», должна отстаивать права, которые сделали Америку великой и которые другие «сделали также и своими»: в этих словах прослеживалась явная поддержка идеи об «ответственности защищать»[498].