Власть над миром. История идеи

Первым очевидным шагом этих исторически мыслящих дипломатов стал анализ сильных и слабых сторон предыдущих схем: вот почему в военное время у них снова возник интерес к дипломатии Концерта 1815 г. Министерством иностранных дел был учрежден комитет по изучению данной темы, который вскоре выпустил отчет, названный по имени председателя комитета лорда Филлимора. Он поддерживал идею арбитража в рамках «совета наций» и включал проект конституции новой Лиги Наций, которая основывалась на принципах и процедурах мирного разрешения конфликтов, впоследствии вошедших в финальный Пакт[154]. По-прежнему сосредоточенный на решении разногласий, он тем не менее значительно отличался от документов американских легалистов, поскольку главным арбитром здесь являлся орган скорее политический, «совет наций», а не международный суд. Британцы пытались узнать реакцию администрации США на отчет Филлимора, лишь вскользь касавшийся структуры нового управляющего органа, когда весной 1918 г. он увидел свет, однако Вильсон проинструктировал своих подчиненных не вступать ни в какие публичные дискуссии, а все контакты поручил своему личному эмиссару полковнику Хаузу. Он возражал против неоднократных попыток британцев опубликовать доклад Филлимора (по крайней мере до тех пор, пока не выяснилось, что доклад Вильсону не понравился), а его эмиссары лишь в общих чертах передавали смысл президентских проектов. Год спустя британский Союз за Лигу Наций вслух возмутился тем фактом, что до сих пор пребывал «в неведении касательно точной природы и охвата предложений президента Вильсона»[155].

В начале следующего года, в процессе подготовки к мирным переговорам в Париже, Роберт Сесил передал американцам проект Лиги, в котором описывался секретариат, международный совет государств и международный суд. В основном этот документ был составлен еще одним политиком с британской стороны, абсолютно решающей фигурой в разработке проекта Лиги, который смог преодолеть возражения Уайтхолла насчет формы будущей организации: а ведь она, по всей вероятности, могла полностью отойти от привычных дипломатических процедур. Как ни удивительно, он не был британцем – на самом деле он даже сражался против Британии в Англо-бурской войне двумя десятилетиями ранее. Стройный, подтянутый генерал Ян Смэтс фигурировал на международной арене почти четыре десятилетия. Обладатель кембриджского диплома в области права и увлеченный ботаник, Смэтс стал блестящим бурским командиром, смог принять поражение, занялся политикой в заново основанном Южно-Африканском Союзе и проявил себя как выдающийся теоретик имперского правления. Стремясь к созданию новой белой южноафриканской нации, которая примирит буров с британцами и объединит их в деле распространения цивилизации на земли к югу от Сахары, он являлся одним из главных защитников идеи Британского Содружества – парадигмы столь же влиятельной, как панамериканизм для будущей Лиги Наций.

Идея органического сплавления наций (белых) Британской империи возникла в Южной Африке сразу после Англо-бурской войны. Молодое поколение британских интеллектуалов и политиков стремилось объединить буров с англоговорящим населением; Смэтс разделял это желание. Пока Уайтхолл занимался делами Индии, они видели будущее в альянсе белых народов – австралийцев, канадцев и новозеландцев, – объединенных таким образом, чтобы одновременно уважать их развивающиеся национальные культуры и обеспечивать коллективную безопасность. Угроза, которой они опасались, исходила не от Германии, а от беспокойных народов Азии и Африки, многочисленность которых пугала англоговорящих поселенцев, заставляя их усомниться в возможности сделать цивилизованным весь мир. Этими же причинами объясняется и то, почему теоретики Содружества выступали в пользу тесных связей с США. Содружество, таким образом, являлось продуктом расовой настороженности и национального престижа, а также парламентским решением для слишком территориально разобщенной имперской власти – своего рода интернационализмом «Белой гордости»[156].

С точки зрения Смэтса, создание Британского Содружества позволяло новой Южной Африке сохранять высокую степень национальной автономии, получая при этом безопасность и коммерческие преимущества от полноценного участия в жизни ведущей империи мира. Однако на этом Смэтс не останавливался. Эволюционист в политике (во многом, как Вильсон), во время войны он рассматривал идею Содружества как модель для более масштабного будущего политического объединения, Лиги Наций, которая объединит все цивилизованные народы, исцелит Европу и поможет Африке. Эта достойная цель (о чем он, никогда не забывавший свою африканскую миссию, прекрасно знал) имела также и четкую стратегическую направленность: в подобной Лиге судьбы Британской империи и США связывались воедино. Война показала слабость британской позиции в Европе в отсутствие поддержки от Америки; Лига являлась средством сохранения этого альянса в мирное время.