Власть над миром. История идеи

Борьба интернационалистов продолжалась еще долго после того, как Сенат в 1920 г. отказался одобрить членство США в Лиге, а Вильсон в следующем году ушел в отставку с поста президента. Сторонники Лиги продолжали настаивать на ратификации в начале 1920-х гг., и американцы разными путями участвовали в ее деятельности. Ободренные свидетельствами того, что поддержка в обществе оказалась сильнее, чем можно было предположить по сенатским дебатам, поддерживаемые финансированием из частных фондов, в том числе Карнеги и Рокфеллера, сторонники Женевских соглашений основывали экспертные комитеты, журналы, институты и конференции на постоянной основе, чтобы приучать американцев к их новой роли в мире. В период между двумя войнами они организовали в библиотеках по всей стране разделы «Международное мышление»; клубы «Международных отношений» были открыты в сотнях высших учебных заведений. Однако завоевание умов и сердец требовало времени, и память об унижении Вильсона жила в умах его сторонников еще долгие годы. В качестве кандидата на пост вице-президента от Демократической парии в 1920 г. Франклин Рузвельт заговорил о членстве в Лиге с определенными ограничениями. Тем не менее, оказавшись на посту президента, он отказался от членства в Мировом суде, несмотря на то что общественное мнение одобрило эту идею:

изоляционистская пресса и лобби в Конгрессе были слишком сильны, чтобы их игнорировать. Этими же причинами объясняется осторожность Рузвельта в момент, когда в ходе Второй мировой войны он вновь получил шанс сделать США членом всемирной организации[163].

При последователе Вильсона президенте Гардинге иностранная политика США приобрела явственно враждебный характер. В речи, произнесенной при выдвижении своей кандидатуры от Республиканской партии, Гардинг с презрением заметил, что Пакт был «придуман для суперправления всем миром», однако в ходе президентской гонки высказывался более осторожно, чтобы интернационалисты из республиканцев продолжали надеяться, что он поддержит какую-либо альтернативу «Парижской Лиги». Лига за установление мира во время выборов никак себя не проявила, а после них вообще отступила на второй план. Узнав об оглушительной победе Гардинга, сенатор Борах заявил, что это означает «абсолютное отвержение любых политических альянсов или лиг с иностранными державами». Ни Гардинг, ни сменивший его на посту президента Кулидж не собирались рисковать, идя на конфликт с Сенатом. После смерти Вильсона, в феврале 1924 г., муниципальные власти Женевы установили мраморную мемориальную доску на балюстраде парка при отеле «Националь» в честь «основателя Лиги Наций». На церемонию собрались премьер-министры и главы всех государств – членов Лиги. Не было только американцев – не явился даже консул США в Женеве[164].

Государственные деятели и эксперты

Много лет после бесславной ликвидации Лиги на финальной церемонии в Женеве в 1946 г. о ней никто не вспоминал. Забыта была и капсула, закопанная перед войной под Дворцом Наций в память о его основании, и архивы Лиги, пылившиеся в зданиях, где располагались теперь органы ООН. Время от времени государственные деятели тех времен упоминали о Лиге в своих мемуарах или публиковали брифинги о ее работе, чтобы способствовать переходу к новой Организации Объединенных Наций. Если же о Лиге и говорили, то только как о провале.

Такое отношение было понятно. Вильсон вверг США в войну, чтобы сделать «мир безопасным для демократии», Лига же привела Европу к диктаторству. Она не реализовала обещанного Пактом всеобщего разоружения, а со временем из альтернативы дипломатии Концерта превратилась в ее плохую копию[165]. В отсутствие поддержки от некоторых наиболее мощных европейских держав она стала инструментом в руках ее основателей, Британии и Франции. А поскольку ни одна из стран в действительности ей не доверяла, влияние, которое Лига могла оказать на коллективную безопасность, оказалось ничтожно. В 1930-х гг., при французе Жозефе Авеноле, Лига опустилась до прискорбного малодушия: Авеноль согласился пожертвовать Эфиопией, чтобы сохранить Италию в Лиге в 1935 г., вытеснил из ее состава нескольких евреев и неоднократно пытался вернуть назад нацистскую Германию. Находясь под его руководством, Лига не стала протестовать, когда Третий рейх захватил Австрию, и проигнорировала требования Албании о немедленном съезде, когда Италия вторглась на ее территорию в 1939 г. Неудивительно, что когда Британия и Франция той же осенью объявили войну Германии, они и не вспомнили о Пакте Лиги.