Власть над миром. История идеи

По другую сторону океана мы изучали биографию Мадзини с такой гордостью, будто сами были участниками его истории, и я с радостью подтверждаю сейчас, что будущие поколения по обеим сторонам Атлантики унаследовали его дух. Я счастлив, что могу внести свою скромную лепту в дело осуществления идеалов, которым были посвящены его жизнь и работа. С глубоким поклонением и с надеждой на некоторое родство я стою перед этим монументом и от лица всей Америки, равно как и от собственного лица, воздаю должное великому Мадзини[183].

Почти столетием ранее Мадзини утверждал, что распространение принципа национальности объединит народы мира. Вудро Вильсон думал так же и приветствовал создание новых независимых государств, вокруг которых строилась Лига Наций. Однако вслед за Мадзини Вильсон не принимал в расчет этнические проблемы и, как Мадзини, плохо представлял себе, как применять принцип национальности к этнографически многосоставным территориям наподобие Восточной Европы. Только по прошествии времени он осознал, что принцип национального самоопределения, как предсказывали критики, в частности лорд Эктон, еще в XIX в., открывал ящик Пандоры: из-за него возникали многочисленные споры, а этнические меньшинства превращались в политическую проблему.

Темная сторона национализма

«Преувеличенный национализм, из-за которого появляются беженцы и возникают проблемы у стран, принимающих их, частично смягчает развитие интернациональной солидарности», – отмечал автор важного исследования по «проблеме беженцев», проведенного в период между двумя войнами. «Поразительно, что беженцы воспринимают как практическую проблему выбор убежища: отправиться ли в Манилу, Мельбурн или Париж. Не менее поразительно и то, что в сентябре 1915 г., когда началась последняя армянская трагедия, посол Моргентау должен был телеграфировать за шесть тысяч миль, чтобы попросить о помощи, и он ее действительно получил»[184].

Этнические чистки возникли как военная стратегия во время войн на Балканах в 1912–1913 гг. После начала континентальной войны в 1914 г. международный кризис беженцев приобрел международный размах, а дополнительно он углубился после того, как усилились бои в Восточной Европе и Анатолии, спустя некоторое время после зимы 1918 г. Ко времени, когда Вильсон проезжал по Италии, стало ясно, что Европа столкнулась с полномасштабной гуманитарной катастрофой, а институтов, способных с ней справиться, у нее нет. Тем временем мирная конференция в Париже и ее подход к национальной политике только ухудшили ситуацию: восточноевропейские лидеры с новой силой начали отстаивать свои территории, вытесняя с них членов других этнических групп – украинцев, венгров, немцев и евреев, – которых не хотели включать в состав новых государств.

В Париже тема беженцев практически не поднималась, так как дискуссии преимущественно касались основания Лиги, поэтому в Пакте о них не упоминалось. Традиционно забота о них возлагалась на церковь и миссионерские организации. Однако масштаб послевоенной проблемы многократно превосходил возможности подобных организаций, поэтому в феврале 1921 г. российский Комитет Красного Креста обратился к Лиге за помощью на том основании, что она была «единственным наднациональным политическим органом, способным решить проблему, находящуюся за пределами власти исключительно гуманитарных организаций». С точки зрения Лиги существовала – и будет существовать еще 30 лет – надежда, что эти проблемы временные; норвежский путешественник доктор Фритьоф Нансен был назначен верховным комиссаром Лиги по делам русских беженцев. Он получил в свое распоряжение немногочисленный штат и бюджет, зависящий от поступлений из стран – членов Лиги, и ему была поручена координация заботы о беженцах и их расселения. Так родился организованный гуманитарный интернационализм[185].