Власть над миром. История идеи

Как только Свитсер прибыл в США из Европы в мае 1940 г. – в день сдачи Бельгии, – он тут же занялся спасением технических служб Лиги. Хороший друг Свитсера Реймонд Фосдик, тогда глава Фонда Рокфеллера, поддержал это начинание, поскольку являлся также руководителем недавно учрежденного Института перспективных исследований в Принстоне, который был тесно связан с Лигой. Главными препятствиями на их пути были сам Авеноль, сопротивлявшийся идее «распыления» представительств Лиги по миру, и администрация Рузвельта, обеспокоенная в год перевыборов возможной реакцией изоляционистов на переезд Лиги. Однако оба препятствия удалось преодолеть, и в августе, когда Авеноль вышел в отставку, восемь основных членов Секретариата с семьями переселились в Нью-Джерси. Фонд Рокфеллера оплатил этот переезд, и парадный зал нового Института перспективных исследований стал командным пунктом деятельности Лиги в Америке в период войны. Помимо Международной организации труда со штаб-квартирой в Монреале, это была единственная структура Лиги, продолжавшая действовать в военное время. Пока остальная часть Секретариата затаилась в Женеве, переселившиеся экономисты и статистики играли хотя и небольшую, но центральную роль в дискуссиях, развернувшихся в Америке: о том, какие задачи встанут перед мировым сообществом по окончании войны[232].

Свитсер и Фосдик действовали в этой ситуации вполне осознанно. Участие Лиги в этих дискуссиях не было просто актом милосердия: оно подтверждало их желание вернуть США на путь интернационализма, с которого страна некогда отклонилась. Свитсер был убежден, что, перевезя персонал Лиги на работу в США, он способствовал присоединению Америки к Лиге или другой организации, которая придет ей на смену после войны. В июне он писал главе Комитета по экономике Лиги в Женеве: «Я убежден, что если эта страна дала Лиге приют в пору нужды, она останется с ней навсегда. Наш народ, как известно, сентиментален; тот факт, что мы пришли на помощь, связывает нас неразрывными узами». В технической службе Лиги они с Фосдиком видели ключ к будущему интернационализму – практическому, глобальному, научному и гуманитарному, – который должен был помочь Рузвельту добиться успеха там, где Вильсон потерпел поражение. Значение этих двух фигур трудно переоценить. Свитсер во время войны много писал, подчеркивая влияние самого существования Лиги на международное сотрудничество и указывая на тот ущерб, который «сепаратизм», как он его называл, нанес американским интересам, а также напоминая своим согражданам о необходимости не упустить их «второй шанс». Фосдик, бывший студент Вильсона, к тому времени управлял Фондом Рокфеллера. Благодаря своей должности он не только смог финансировать переезд Лиги, но также способствовал формированию будущего Совета по международным отношениям[233]. Их работа представляла особую важность, потому что благодаря ей Лига продолжала демонстрировать свою важность.

Вовлечение американцев

В этот период «реинкарнации» англо-американского партнерства уже британцы оказались на втором плане в том, что касалось определения формы новой международной организации, а американцы взяли на себя ведущую роль. Уинстон Черчилль считал все рассуждения о будущем мироустройстве пустой тратой времени. Однако многие были с ним не согласны, и пока он пытался спасти Британию от уготованной ей участи, Министерство внутренних дел, заглядывая вперед, осознавало важность отношений с Америкой. С целью противодействия немецкой пропаганде Нового порядка, исходившей из Берлина, был учрежден Комитет кабинета по военным задачам, и хотя работал он вяло, его деятельность оживило вмешательство знаменитого историка Арнольда Тойнби, никогда не стеснявшегося гигантских исторических замыслов. Помимо своих научных изысканий, Тойнби сыграл важную роль в судьбе Лиги в период Первой мировой войны и с тех пор возглавлял центр английских исследований по международным делам, Королевский институт иностранных дел. Будучи открытым сторонником атлантизма, Тойнби предупреждал, что будущее мира решится в противостоянии между «континентальной и океанской схемами мироустройства». Прибегая к привычной терминологии либеральной политической мысли, он определял выбор между милитаристским империализмом и морским федерализмом как «демократическое англо-американское всемирное содружество». Однако демократическую стезю следовало укрепить надежным лидерством, а для этого требовался ни больше ни меньше «мировой директорат США и Британского Содружества», «временная всемирная гегемония англоговорящих народов»[234].