Властитель мой и господин

Может случиться, что я убью человека. Так с порога заявил Васко, с порога кабинета мэтра Малона, нашего друга адвоката, а кабинет у него просторный, с окнами на улицу Ренн; паркет, камин, лепнина под благородно высоким потолком – на суконном языке агентов по продаже недвижимости говорят про такие: “солнечный и комфортабельный”, – ну да, у этих агентов есть свой жаргон, чаще всего напыщенный и лживый, так “двухуровневая квартира” означает, что в доме есть чердачная каморка, “дух старины” – что не работает бойлер, “в нетронутом виде” – что требуется капитальный ремонт, “нетипичная планировка” – что туалет на лестнице, но в данном случае, сказав про кабинет “солнечный и комфортабельный”, они бы не соврали.

Таким он и был. В самом деле.

Похож на ваш, – сказал я следователю и приврал, чтобы польстить ему: только в вашем и света, и комфорта, пожалуй, еще побольше; ну а Васко, войдя в кабинет нашего друга адвоката, подумал о несоответствии между роскошью помещения, помпезным, блестящим его убранством и грязными, постыдными делами, которые в нем обсуждают. Ведь в этих стенах, увешанных творениями мастеров, под огромной, сияющей хрустальными висюльками люстрой непринужденно болтают, попивая кофеек, о грабежах с применением насилия, торговле наркотиками, умышленных убийствах, сексуальном абьюзе, коллективных изнасилованиях, а иногда, в порядке отвлечения, о незаконном лишении свободы руководителя предприятия.

Васко разглядывал нашего друга адвоката: расстегнутый ворот белоснежной рубашки под темно-синим блейзером, физиономия как у героев немого кино, серьезный взгляд, сдержанная улыбка – наш друг адвокат был экономен в эмоциях и улыбался совсем не часто, зато уж если улыбался, то, глядя на него, я вспоминал определение, которое Камю дал понятию “обаяние”: обаятельный человек транслирует уверенность в том, что получит ответ “да”, хотя еще не задал никакого вопроса, – весьма полезное, заметил следователь, качество, когда ты должен убедить присяжных.

На столе адвоката стоял компьютер, лежали перьевая ручка, пресс-папье, маркеры, разные кодексы – гражданский, уголовный, уголовно-процессуальный – в обложках разных цветов и стопка картонных папок с документами, на одной из которых, оранжевой, было написано зеленым фломастером: “Утренние грабители, Пабло Пикассо”.

Это что, похитили картину великого испанца? – спросил Васко.

Да нет, обыкновенные карманники, пояснил адвокат. Шайка воришек из Бобиньи, которые орудовали ранним утром в метро, обчищали полусонных пассажиров, а добычу делили на конечной станции пятой линии “Пабло Пикассо”. Так что, может случиться, что ты убьешь человека?

И Васко ему все рассказал: про Тину, как они встретились полгода назад, как их потянуло друг к другу, как возникла невероятная, казалось бы невозможная любовь, постепенно ставшая куда более вероятной и еще какой возможной, – словом, все и подробно, закончив мейлом от Эдгара, который пришел этой ночью. Где я живу, он знает. И может размозжить мне башку бейсбольной битой. Мне нужен ствол.

Восемь лет, отозвался наш друг адвокат. При правильной защите, отсутствии судимости, снисходительном прокуроре и благосклонных присяжных можешь отделаться восемью годами тюрьмы. Возможно, больше, но никак не меньше. Хотя, конечно, можно будет попытаться доказать необходимую оборону. Тут он открыл Уголовный кодекс и процитировал статью 122–5: “Не является преступлением причинение вреда лицу, неоправданно посягающему на личность обороняющегося или другого человека, если оно совершено в пределах необходимой обороны”.

Ну вот! – Васко щелкнул пальцами. Проблема решена.

Не совсем, осадил его наш друг адвокат. И пустился в технические уточнения. Чтобы самооборона была признана правомерной, требуется доказать три совокупных фактора: 1. Что посягательство было неоправданным; 2. Что оно было сопряжено с действием; 3. Что примененные средства обороны были пропорциональны характеру и опасности посягательства.

Проще говоря, если Эдгар, как обещает, явится к Васко с битой, а тот, как намеревается, пульнет в него из пистолета, пусть позаботится переадресовать свою корреспонденцию во Флёри-Мерожис или Френ[31].

Пропорциональность, сказал мэтр Малон, определяет судья, исходя из пресловутого “внутреннего убеждения”. А доказывать, что имело место посягательство, придется самому Васко. Так что мэтр Малон отсоветовал ему приобретать огнестрельное оружие, как бы ни сложились обстоятельства. Кроме того, наш друг адвокат не верил в реальность угроз – в самом деле, вряд ли тот, кто и вправду задумал убить человека, станет предупреждать его заранее, – со временем все уладится, и пусть Васко идет себе домой.

Ты прав, согласился Васко, ты прав, пойду-ка я домой.

От адвоката он вышел минут через пятнадцать – вышел, перешел через дорогу, снял сигнализацию со своей “веспы”, припаркованной довольно далеко. Потом нажал и подержал на айфоне кнопку Home и спросил внятно и твердо: “Сири, скажи, где находится ближайший оружейный магазин”.

14

Но вернемся к Эдгару.