Влюбленный бес. История первого русского плагиата

В этот миг, словно пушечный выстрел, пробудил спящую служанку. Она очнулась и в страхе увидела двери отворенными настежь, комнату в дыму и синее пламя, разбегавшееся по зеркалу и гардинам, которые покойница получила в подарок от Варфоломея. Первое ее движение было схватить кувшин воды, в углу стоявший, и выплеснуть на поломе; но огонь заклокотал с удвоенную яростью и опалил седые волосы кухарки. Тут она без памяти вбежала в другую комнату с криком: «Пожар! Пожар!» Увидя свою барышню на полу без чувства, схватила ее в охапку, и вероятно, получив от страха подкрепление своим дряхлым силам, вытащила ее на мост за ворота. Близкого жилья не было, помощи искать негде, пока она отирала снегом виски полумертвой, пламя показалось из окон, из труб и над крышею. На зарево прискакала команда полицейская с ведрами, ухватами: ибо заливные трубы еще не были тогда в общем употреблении.

В этот миг, словно пушечный выстрел, пробудил спящую Пелагею.

Служанка увидела двери раскрытые настежь, комнату с покойницей в густом дыму и лютое пламя, что лилось языком стекла прямо из зеркала и облизывало гардины. Она хотела схватить кувшин воды, стоявший в углу, и плеснуть в полымя, но огонь, словно живой, заклокотал с удвоенной яростью, воя кинулся против помехи и опалил седые волосы Пелагеи.

Кухарка опрометью вылетела в гостиную с криком: «Пожар, пожар»! Узрела на полу молодую барыню в обмороке, схватила ее в охапку и со страха смогла вытащить Веру из дома на мост за ворота. Только-только она принялась оттирать снегом ее виски, как рогатое пламя разом красно и жарко показалось из окон, из трубы и над крышей.

Зарево увидели с каланчи на 6-й линии, и на пожар прискакала команда полицейская с бочкой воды, с ведрами и ухватами. Не обошлось и без толпы зрителей, которые проснулись для развлечения, так в числе зевак неволей оказался и благочинный церкви Андрея Первозванного, который спешил со святыми дарами к умирающей прихожанке. Увидев такое несчастье, Иона обещал деньги пожарным, если те успеют вытащить мертвое тело из пламени, чтобы хотя бы похоронить покойницу по-христиански.

Но черта с два!

Огонь вел себя как хищный зверь, в чьих лапах бьется добыча.

Разносимый ветром пламень злобно отражал набеги воды, отрицал все усилия человеческих рук, не подпускал к жилищу. Один полицейский капрал из молодцов задумал было вбежать в комнаты, дабы вынести труп, но пробыл минуту внутри и выбежал в ужасе, с кошкою на загривке. По его словам, как только он успел уже храбро добраться до спальни, и только что хотел шагнуть к одру скончавшейся ведьмы, как вдруг спрыгнула на пол с потолка образина сатанинская. Часть потолка от прыжка той адской скотины провалилась с ужасным треском на голову огнеборца, и только милостью Николы Чудотворца спасся капрал от черта, за что обещал товарищам утром поставить полтинную свечу в церкви перед образом святого защитника.

Но нашу публику трудно разжалобить даже трагедиями Катенина.

Рассказу капрала не верили.

Между собою зрители толковали, что бравый молодец – трус и упавшее бревно принял за беса, а кошку за зверя, верно выпил намедни не одну стопку. Но капрал наш не пятился и оставался тверд в своих убеждениях. До конца жизни он проповедовал в кабаках на Васильевском, что имел честь на своем веку лицезреть рыло нечистого с хвостом, с рогами и носом большим и горбатым, которым он раздувал поломе, словно мехами в кузнице.

«Нет, братцы, не приведи Господь узреть окаянного».

Сим красноречием наш храбрец всегда заключал повесть свою и хозяин шинка в награду его смелости и глубокому впечатлению на просвещенных особ, даром подносил капралу полную чарку чистейшего пенника.

Но вернемся к пожару. Невзирая на все старания команды, отваге которой потомство должно отдать полную справедливость, уединенный домик на Васильевском сгорел до основания, и место, где он стоял, до сих пор остается пустым, незастроенным.

Пожар позевал, позевал огненной пастью, и погас.

Поземка принялась белить черные головни.

Зрители разошлись.

Пелагея кухарка с помощью Ионы, воскресив Веру из обморока, нашла с нею убежище в жилище попа у церкви.