Вне игры

– Да я только за, Рита! Тебе давно пора выбираться из своего кокона, но, боже мой, Любимов? – шепчет Лиза. – Это худший вариант, который ты могла придумать.

– Почему?

– Ну, если не считать того, что он скоро уедет, он же ужасный бабник.

– А ты откуда знаешь?

– Да все знают! – Лиза округляет глаза, будто я с луны свалилась. – Это не секрет. Он пока не уехал из города, такого наворотил.

– Например?

– Каждую неделю у него новые пассии были. Потом он одно время с Катей Шанаевой встречался. Говорили, что она от него забеременела, а он ей просто швырнул деньги на аборт и в закат свалил.

– Почему я ничего об этом не слышала? – Внезапный укол в сердце, который я испытываю после слов подруги, становится для меня неприятным сюрпризом.

– Потому что тебе было не до этого. – Лиза тактично умолкает, но мы обе знаем, о чем она – о том, что тогда я уже была в отношениях с монстром.

– Это не имеет значения, – резюмирую я подчеркнуто равнодушно. – Между нами ничего нет.

– Он организовал нам проходку на тренировку, посвятил тебе гол, и ты покраснела, когда мы это обсуждали. Не морочь мне голову! Конечно, между вами что-то есть.

– Дружба? – предполагаю я колко.

– Такие, как Никита Любимов, с девушками не дружат. – Лиза отметает эту идею как абсолютно бредовую.

– Для меня он сделал исключение, – говорю я, но в собственном голосе не чувствую уверенности. – Наши отцы тесно общаются.

– Допустим. А ты?

– А что я?

– Не будь такой наивной, Рита. Никита Любимов не из тех, кто дружит, но он из тех, кто разбивает сердца.

– Я не собираюсь позволять ему разбить мне сердце!

Лиза смотрит на меня сначала задумчиво, потом… почти с сожалением.

– Думаешь, он тебя спросит?

Глава 13 Никита

Хоккей – это мое на сто процентов. Откуда я это знаю? Я с детства был непоседой, мне всегда было сложно сосредоточиться на чем-либо одном и монотонно делать одну и ту же работу. Но с хоккеем все было не так. Когда я был на льду, я забывал обо всем: я мог сто раз отрабатывать один и тот же прием, бросать шайбу в пустые ворота, тренировать пасы и обводки. Про игру я вообще молчу – там я всегда сосредоточен на максимум. Но сегодня, когда я знаю, что на трибуне сидит Рита Воскресенская, хоккей как будто отходит на второй план. Это какая-то полнейшая дичь, которой я не могу найти объяснение. Да даже то, что я вообще пытаюсь найти объяснение, когда на льду мою команду размазывает соперник, – за гранью разумного.

После первого гола, когда я, рисуясь, поднял клюшку и посмотрел на Риту, соперники наколотили нам четыре шайбы. Мы больше ни одной. И это так неприятно корябает мое эго, как железом по стеклу.

Орет финальная сирена, команда Свечникова шумно празднует победу, а я ищу глазами свою лженевесту. Она все так же сидит на трибуне, глядя на меня, пока ее подруга с широкой улыбкой аплодирует моим соперникам. И я вдруг совершенно не к месту думаю, что если бы Рита вот так радовалась моей победе, то стоило бы ради этого постараться…

Пока я стою, занимаясь странной рефлексией, Свечников, Ваня Мальцев и Семен Ладыгин подъезжают к девчонкам, которые стали центром интереса на сегодняшней тренировке. Это нормально. Я ожидал чего-то подобного, когда просил тренера пустить на арену мою подругу, а он хоть и согласился, но еще минут пять ворчал, что женщины разлагают атмосферу и тренировка накроется медным тазом.

Зря я его не послушал. Сам потерял концентрацию, так теперь еще вынужден смотреть, как команда, которая надрала мне зад, обхаживает мою Риту.

Сука, да что ж это такое…

Откуда взялась эта «моя»? И мама тоже заметила. Не моя Воскресенская. Абсолютно нет. Все это фикция, игра. А я до недавнего времени был лучшим, по крайней мере, из этого города, кто играл в игры.

– Никит, хорошая работа. – По плечу меня хлопает напарник из моей команды Коля Резцов. Мы с ним вместе играли в молодежке, и именно он приглашал меня на ту самую победную вечеринку, на которой я впервые столкнулся с Ритой. – Сорри, что не поддержали твою голевую серию. Сложновато нам накатывать новые тройки – очень уж сильно ты выделяешься по качеству игры. А Илья сегодня как с цепи сорвался. Мне кажется, он даже в финале так не тащил. Видимо, хотел показать, что ничуть не хуже энхаэловца.

– Брось, – отмахиваюсь сухо. – Всякое бывает. Я мог бы играть лучше.

– Завтра не хочешь в клуб сходить? – спрашивает товарищ. – Мы с ребятами хотели немного расслабиться. На Ришельевской новое место открыли, знакомый там в управляющих.

– Может быть. Не знаю пока, Коль. – Честно, не могу связно думать, потому что из того угла, где банда Свечникова окружила Риту с подружкой, постоянно доносится смех.

– А-а-а, понимаю, – Резцов покровительственно похлопывает меня по плечу. – Которая из них твоя? Я сразу так и понял, что это благодаря тебе у нас сегодня появились зрители.

Да не моя, блин! Просто Рита. Моя… подопечная. Вчера еще дрожала от страха перед отцом и перспективой встречаться с моим старшим братом, а теперь беззаботно улыбается половине состава «Кометы». Что, блин, вообще происходит?

– Брюнетка. Рита, – говорю Коле.