Внезапный будильник

Нахлобучь вместо шляпы

На макушку тромбон.

Я раздал все долги под честное слово

И плюнул луной в пропитой небосклон.

Припев:

Кто скажет про мою девчонку.

Что она совсем некрасива,

Кто скажет про мои штиблеты,

Что они совсем несвежи,

Но зато я надраил все улицы

В этом городе

Беспощадным блеском

Моей бессмертной души.

Эй, налей-ка мне 200 грамм наудачу

Да еще приплюсуй к ним 9-й калибр.

Побрей мне башку вместо меди на сдачу,

И я сожгу все старые письма,

А пепел брошу в сортир.

Припев.

Эй, налей-ка мне 200 грамм на веселье,

И когда я отсюда рвану по прямой.

Раздав все долги, посадив канареек

В прореху кармана, чтобы греть их рукой.

Припев.

Эй. налей-ка мне 200 грамм на дорогу,

И хотя все дороги протерты до дыр,

Я врежу по звездам своим тромбоном

И заряжу канареек в 9-й калибр.

Мой друг уехал

Мой друг уехал далеко

И не вернется, и не вернется.

Мой друг уехал далеко,

А сердце стонет, рвется

Туда, за дальние моря.

За горы, за равнины, за поля,

За хмурь косматых облаков,

За солнце, за луну, за берег моря.

Туда, где первым снегом занесен

И стерт навеки след его ноги,

Где птицы чертят черные круги по небу.

Мой друг уехал.

Мой друг уехал далеко,

И стало грустно, и стало грустно.

Мой друг уехал далеко,

И стало пусто, пусто.

А на дворе опять весна,

Природа притаилась

Пред рождением любви.

И завтра будет новый день,

Он будет весел и горяч,

Как воин на монгольском скакуне,

Сжимающий копье

И с колчаном отважных стрел.

Он будет на него похож –

Того, кто не вернется никогда.

Мой друг уехал,

Мой друг уехал,

Мой друг уехал навсегда.

БОЛЬ

Неужели все умерло?

Неужели все умерло.

Но земля не остыла

Еще от шагов,

Не увяли слова,

Наши запахи в сумерках

Льются тонкими струями

Теплых ветров.

Отпусти меня, боль,

Отпусти.

Что же стало, скажи?

Что случилось?

Ответь мне.

Тени страшных стрекоз

Все парят, все парят.

То ли бабы ревут

Или звери, иль дети,

Или это опять

По кому-то звонят.

Мы совсем почернели.

Превратились в сухие деревья.

Выход снова не найден,

Потому что не найден вход.

Я хотел бы уснуть,

Чтобы больше не бредить.

Я хочу рассмеяться,

Увидев новый восход.

Отпусти меня, боль, отпусти.

Хочет хоть кто-то

в омуты, в броды.

В посветы, в грозы,

В петлю из солнца.

Вскачь, в черноту.

В чахлые счеты

Веры и рвоты,

В дым сигареты,

Словно в свечу.

Припев:

Хочет хоть кто-то

Укрыть меня пледом

Или на ночь,

Иль навсегда.

Может хоть кто-то

Смирить меня с небом?

Может быть, нет.

А может быть, да.

Думы, как трели.

Думы-перины

И тамбурины судьбы.

Как тамбура.

И параллели комьями глины

Слепою кобылою

К свету костра.

Припев:

Но хочет хоть кто-то

Укрыть меня пледом

Или на ночь,

Иль навсегда.

Может хоть кто-то

Сравнить меня с небом?

Может быть, нет,

А может быть, да.

Славные бесы.

Чумазые боги,

Слезы-занозы кровью с лица.

Снова колеса, снова дороги,

Только луна, как шоссе, без конца.

Припев:

Хочет хоть кто-то

Укрыть меня пледом

Или на ночь,

Иль навсегда.

Может хоть кто-то

Смирить меня с небом?

Может быть, нет,

А может быть, да.

Может хоть кто-то

Сравнить меня с небом?

Может быть, нет,

А может быть, да.

Плачь

Светофоры свет не жгут – ждут,

Даже ветра след простыл – сплыл.

То ли стужа, то ль жара тут,

То ли трепет, то ли боль крыл.

А по небу киноварь – марь,

По дорожке одуванцы в цвет.

Все как прежде, только жаль, жаль,

Со вчера тебя теперь нет.

Сказаны слова ли в вечер,

Привечал ли, чаял наши встречи,

Как любил, во что ты верил свято, –

Никогда уж не узнать мне, папа!

Не пришлось черкнуть и пары строк впрок,

Не сложилось пары фраз враз.

Просто я любил тебя как будто в долг,

И по-прежнему люблю так.

Как полынь-траву, лобзал лоб,

Так неловко обхватив гроб.

Но увел тебя к себе Бог

И не дал мне даже пары слов в долг.

Скован кисеей черной,

Скомкан красной кисеей.

Речи на погосте вздорны,

Доброй мысли на погосте – ни одной.

Криками зашлась мама,

Плачут все, как детки – жалко,

Взять бы, улететь в кусты да ветки,

Да и закричать там черной галкой: папа!

Watch TV

Где мой remote control, я отползу на пару метров.

Здесь мой телек, тут моя тахта.

Здесь не возьмут меня шпионы и злобные агенты.

Здесь бутылка водки, здесь припрятана еда.

Я буду watch TV, я буду watch TV.

Я буду вуду, вуду буду, watch TV.

Я буду watch TV, буду watch TV.

Я буду вуду, вуду буду, буду watch TV.

Мне ничего не надо, мне не важен никто

Я в «Ростокино-Лада», не парюсь за авто.

Последние герои боролись за успех,

А я нажал на кнопку и вырубил их всех.

Я буду watch TV, буду watch TV.

Я буду вуду, вуду буду, watch TV.

Я буду watch TV, буду watch TV.

Я буду вуду, вуду буду, watch TV.

Это вам не лезгинка, а твист!

Я правлю телемиром, я бог его небес.

Я создал «Русское лото», я создал «Поле Чудес».

Хоть ты меня считаешь уродом и дебилом,

Но я то сам себя считаю просто Бенни Хиллом.

Я буду watch TV, я буду watch TV.

Я буду вуду, буду вуду, watch TV.

Я буду watch TV, буду watch TV.

Я буду вуду, буду вуду, watch TV.

Я буду вуду TV, вуду TV,

Буду вуду, буду TV.

Я буду watch TV, буду watch TV.

Я буду вуду, буду вуду, watch TV.

Третья чаша

Иногда мне кажется – Бог давно умер.

Он тихо прилег и мирно почил.

Но один дальнобойщик клялся, что в Туле

Бухал с ним в компании местных водил.