Вниз по Причуди. Продолжение бестселлера «Вверх по Причуди и обратно»

Выдра удвоила усилия, и через минуту-другую Белка глубоко вздохнула, открыла глаза и удивлённо уставилась на Выдру.

– Всё хорошо, Белка, это я, Выдра. Ты в порядке, я вытащила тебя из реки за плотиной. Слушай, подруга, если ты ещё когда-нибудь захочешь поиграть в выдру, добром это не кончится. Тебе лучше лазать по деревьям. Вот я, например, ни за что не смогу забраться на дерево, а если бы и попыталась, то наверняка упала бы и свернула себе шею. Вот и с тобой то же самое. Попробуешь нырнуть или сделать что-нибудь в этом роде – утонешь! Смекаешь?

Белка «не смекала». Оказавшись в воде, она ударилась головой о камень на дне реки, и поэтому ещё плохо соображала. Белка приоткрыла рот, и из уголка рта вытекла тоненькая струйка воды.

– Мне очень холодно, – прошептала она.

Выдра осторожно взяла Белку за загривок.

– Ты отправишься со мной, дорогуша. Я отнесу тебя на Гремящую мельницу. И глазом не успеешь моргнуть, как мы уже будем там; мы с мужем тебя вы´ходим. Если я оставлю тебя здесь на ночь, ты до смерти замёрзнешь.

С этими словами Выдра отправилась в обратный путь, таща в зубах пытавшуюся было протестовать Белку, и очень скоро оказалась у Гремящей мельницы.

Встревоженный муж Выдры вылез из норы, чтобы посмотреть, чтó принесла его жёнушка, и вместе они втащили Белку в уютную тёплую пещерку в каменной кладке, вход в которую зарос зелёным мхом и ярким папоротником-сколопендровиком. Они перевязали Белке голову и обмыли рану, а потом уложили зверька в тёплую постель. Белка почувствовала, что леденящий холод постепенно отступает, и с каждой минутой по телу разливается приятное тепло, а вместе с теплом к ней возвращается жизнь.

Глава 10 Белка

Этот ужасный момент, когда Вьюнок громко позвал Белку и не получил ответа, у него сжалось сердце. Гном страшно сердился на Белку, но разве не он сам оставил её на капитанском мостике управлять кораблём? В какой-то мере это, возможно, была его вина, – ему не следовало уступать подобным просьбам. Поэтому Вьюнок сердился и на самого себя, и от этого ему становилось ещё тяжелее.

Но теперь, когда он осознал, что Белка пропала, его злость ушла, уступив место глубокой печали. Мы никогда не ценим вещи и людей так высоко, как в те минуты, когда видим, что вот-вот можем их потерять. К своему удивлению Вьюнок понял, что полюбил Белку с её весёлым нравом так же сильно, как любил своих собратьев (и он уж точно относился к Белке гораздо теплее, чем к Морошику).

Когда гномы, наконец, отдышались, все четверо принялись прочёсывать берег реки. Бена и его жены нигде не было видно, хотя именно сейчас их помощь требовалась как никогда (как это обычно бывает). Гномы прошли вдоль берега несколько сотен ярдов, обыскивая заросли тростника и прибрежные кусты, но не обнаружили и следа Белки. Наконец, обессилевший Вьюнок присел на камень.

– Бесполезно продолжать поиски, – простонал он. – Белка пропала, это точно. Она могла удариться головой – о саму плотину или о борт корабля, когда тот опрокинулся. Мы никогда больше не увидим её, нашу милую пушистую Белку, которая всегда была такой жизнерадостной и никогда не унывала!

Из глаз Вьюнка потекли слезы.

Другие гномы не произнесли ни слова. Тысячелист и Меум тоже плакали; на лице Морошика не было видно слёз, но он выглядел потрясённым и глубоко несчастным.

– Это моя вина, – сказал Вьюнок. – Нельзя было оставлять Белку на капитанском мостике; это я во всем виноват. Я беру на себя всю ответственность за случившееся. Что произошло, Морошик? Ты ведь тоже стоял на мостике. Белка потеряла голову и подвела корабль слишком близко к плотине?

Морошик судорожно сглотнул комок в горле и уставился на камни под ногами.

– Да, похоже, она совсем растерялась, когда увидела, что мы оказались рядом с плотиной.

– Почему ты её не предупредил? – спросил Вьюнок. – Ведь ты знал, что нельзя подходить так близко.

– Я предупредил, – бойко начал врать Морошик. – Я сказал ей, что надо пристать к берегу, но она и слышать ничего не хотела. Я не виноват.

Воцарилась тишина. На востоке занималась заря. Где-то вдалеке послышалось мычание коровы, напоминающее гудок корабля в густом тумане; это был скорее рёв, чем мычание. Гномы услышали, как кукарекали, перекликаясь, проснувшиеся петухи.

– Ума не приложу, где же Бен, – с печалью в голосе произнёс Вьюнок.

Он замёрз и потирал руками плечи; все гномы сильно дрожали от холода. Вьюнок не знал, что, пока они прочёсывали тростники в поисках Белки, Бен и его жена дважды пролетали над плотиной, удивлённо тараща глаза и пытаясь разыскать «Джини Динс» и её экипаж.

Вдали, за деревьями, показалось солнышко, и тут же запели птицы – сначала одна, затем другая, а потом и целый птичий хор.

Наконец, яркие лучи солнца позолотили верхушки деревьев и упали на четырёх несчастных гномов, пытаясь согреть их. На солнце от их кожаных курточек начал подниматься пар.

Между тем Меум заметил в небе зимородка. Зимородок тоже увидел гномов, подлетел к ним и присел на старую замшелую сваю, торчавшую из воды. Он сидел, то и дело дёргая головой вверх-вниз словно сова.