Внучка

– Ах, дед, – улыбнулась она. – У меня даже нет своего счета. Когда мне понадобятся деньги, я тебе скажу. Классно, что хватит даже на Джульярдскую школу, хотя я туда в жизни не поступлю. Но может, поступлю куда-нибудь в другое место, где тоже недешево учиться. – Она помолчала немного, явно что-то обдумывая, и наконец продолжила: – Тогда летом… на празднике с канатом и с костром… Вы с матерью так хорошо стояли вместе. Видно было, что вы нашли общий язык. Ты не мог бы ей изредка звонить?

Каспара удивил этот вопрос.

– Она мне больше не доверяет.

– Я ей сказала, что это не ты тогда положил мне в чемодан книгу. Отцу я этого не говорила, а ей смогла сказать. Правда, не сразу, через год. Она была довольна тем, что мы с тобой больше не видимся, но обрадовалась, когда узнала, что ты ее не обманул.

– А тебе не кажется, что было бы лучше, если бы ты сама ей изредка звонила?

– Она была бы рада твоим звонкам. Хотя сначала бы не показала этого, но точно была бы рада. И еще: что там писала твоя жена о себе и о матери? Ты сказал, что подумаешь, можно ли мне это читать. Так можно? Сегодня ночью? Я думаю, матери тоже было бы интересно прочитать это.

Почему сегодня ночью? Потому что она приняла решение, которое поставило точку на ее прежней жизни и открыло ей дверь в новую, и ей хотелось знать, как совершила этот переход из прежней жизни в новую ее бабушка? Потому что она решила сегодня ночью стать по-настоящему взрослой? Судя по ее виду – по ее серьезному и уверенному взгляду, – она ею уже стала. Она так твердо выразила просьбу звонить Свене и желание прочесть записки Биргит, словно не сомневалась, что он не сможет ей отказать. Она заколола свои рыжие волосы, что всегда придавало ее облику некоторую строгость, а ее рот напоминал Каспару рот Биргит, когда ее лицо выражало уверенность. Имела ли она право на записки Биргит? Нет, конечно, но он обещал ей никогда больше не бросать ее, и у него было такое чувство, что он бросит ее, если не даст ей записки.

Они встали из-за стола, Каспар все же составил ей компанию и чисто символически ассистировал ей при мытье посуды, а потом приготовил записки и долго стоял перед дисками, выбирая для нее музыку. Она подошла, взяла соль-минорный клавирный концерт Баха и сунул ему в руку.

– Проиграй его весь, пожалуйста. – Она поцеловала его в щеку. – Можешь не подниматься ко мне. Спокойной ночи!

8

В десять в магазин позвонил адвокат. Он так и не дождался Зигрун. У прокурора они должны были быть в половине двенадцатого, но до этого им обязательно нужно все обговорить. Каспар поспешил домой, с каждым шагом все больше тревожась и нервничая. Он сегодня встал рано, стоя выпил чашку кофе и ушел. Его немного удивило, что Зигрун еще не спускалась; обычно она вставала раньше его. Но ей предстоял тяжелый день.

Он шел не парком, а по улицам и то и дело пускался в галоп, но долго такого темпа не выдерживал и снова переходил на шаг, тяжело дыша и морщась от покалывания в груди. Может, с Зигрун что-нибудь случилось? Упала с крутой лестницы в квартире? Или на рельсы в метро? А может, ее сбил какой-нибудь пьяный водитель? Звук его шагов – только что оглушавший его на тротуаре – мгновенно поглотил ковер в подъезде, и когда он перешагнул порог своей квартиры и немного отдышался, в квартире царила тишина. Несколько мгновений он надеялся, что Зигрун так увлеклась игрой на рояле, что позабыла обо всем на свете, но он и сам понимал, что эта надежда – самообман.

– Зигрун! – позвал он, зная, что не получит ответа.

Возвращение домой, поиски, комната за комнатой, и наконец страшная находка в ванной – в его памяти ожил тот вечер, когда он обнаружил мертвую Биргит, и он был не в состоянии сделать ни шага. Он стоял в прихожей и боялся пройти в кухню, в гостиную или в столовую, боялся подняться наверх. Ему хотелось только одного – стоять и не двигаться.

Из ступора его вывел телефонный звонок. Адвокат спрашивал, нашел ли он Зигрун. Нет, промямлил он, еще не нашел, он перезвонит. Только теперь он обошел все комнаты и поднялся наверх. На столе лежало письмо. Без конверта. Просто листок бумаги, исписанный с двух сторон. Каспар взял его и сел на кровать.