Внучка

Он попытался представить себе на скамейке рядом с собой другую женщину. Два года назад он взял в магазин ученицу, веселую, толковую девушку, непосредственную в общении, непринужденную даже в объятиях, в прикосновениях. Она нравилась ему, ее полные губы и стройное тело манили его, она добилась его любви. Но он не хотел ни юной красавицы в качестве трофея, ни роли шефа, прибранного к рукам хорошенькой ученицей. Он не верил в то, что и в самом деле мог быть интересен Лауре и что она могла в него влюбиться. Может, это было ошибкой? Может, она была уже не девочкой, а молодой женщиной, а молодая женщина – это прежде всего молодая женщина? Он не знал. Во всяком случае, он положил конец этой связи.

Год назад он проходил медицинское обследование, в том числе проверку сосудов. Женщина-невропатолог была моложе его, но не слишком молода для него, как и он был не слишком стар для нее, и ему показалось, что он ей понравился. У нее были светлые волосы, голубые глаза, чувственный рот, ровные белоснежные зубы, а под белым халатом угадывалась роскошная фигура. Если бы не морщины на лбу и складки у рта, Каспар назвал бы ее красоту ослепительной. Но у нее были морщины на лбу и складки у рта. Она подошла к нему с улыбкой, свидетельствовавшей о добром сердце и жизненном опыте.

Она поднесла к его шее какой-то прибор, он услышал, как бежит кровь по его жилам, пульсирующий шум, стук сердца. Она принялась объяснять ему, о чем ей говорит этот шум, еще до того, как посмотрела на диаграмму. Закончив, она на секунду положила ему руку на плечо.

Его вдруг прорвало.

– Мне бы очень хотелось встретиться с вами еще раз. Может, мы поужинаем как-нибудь вместе? Простите, я даже не посмотрел, носите ли вы обручальное кольцо. Я редко обращаюсь к женщинам с подобными разговорами. Вернее, я еще никогда этого не делал.

Под ее спокойным взглядом он тоже успокоился.

– Теперь я вижу, что вы носите даже не одно, а целых два кольца. Вы потеряли мужа. Приношу вам свои соболезнования. Вы его любили, иначе бы не носили два кольца. Я… Впрочем, я слишком много говорю. Я только хотел сказать, что был бы рад, если бы вы приняли мое приглашение…

Так это началось. На его взгляд, очень хорошо, хотя он был неловок и беспомощен, или наоборот – потому что он был неловок и беспомощен и она, заметив это, все же приняла приглашение. Первая встреча получилась живой и доверительной. Но дальше этой живости и доверительности в первые недели дело не пошло. Ни у него, ни у нее не оказалось достаточно терпения, чтобы проникнуться жизненными перипетиями другого. Это требовало душевного труда, а они еще не настолько пострадали от одиночества, чтобы взять на себя этот труд.

На что ему еще было надеяться, кроме присутствия в его жизни Зигрун? Время от времени совместный завтрак или ужин, совместный поход на концерт – ему этого вполне хватило бы. А еще были бы звуки рояля, наполняющие квартиру.

7

Зигрун приготовила ужин и накрыла стол. Она была веселой и вела себя непринужденно, словно принятое решение сняло с нее тяжелый груз и дало ей чувство освобождения. Она не говорила ни о случившемся, ни о предстоящей встрече с прокурором, охотно обсуждала с Каспаром его предложения: поговорить с учителем музыки и, конечно же, продолжить с ним занятия, начать подготовку к вступительному экзамену. Да, действительно, это неплохая идея, говорила она.

– Ты же знаешь: я не собираюсь ограничивать твою свободу. Живи как хочешь, делай что хочешь.

– Да, дед, я знаю. Мы бы с тобой классно ужились. Я бы ходила с тобой на все концерты и оперы. Мне хочется лучше знать музыку.

– Ты вот говоришь: интересно, что бы сейчас сказали родители?

– Мои родители! Отец не простит мне, что я не хочу никакой усадьбы. Я должна хотеть только то, чего хочет он. Но рано или поздно он найдет подходящего соседа, который купит усадьбу, и успокоится. Главное – чтобы дело национал-поселенцев жило и развивалось. Матери, конечно, будет тяжело. Она столько лет ишачила на эту усадьбу, и у нее одна мечта: чтобы я вышла замуж, нарожала кучу детей, а она жила бы рядом и баловала их так, как никогда не баловали ее.

Каспар хотел сам убрать со стола и вымыть посуду, но она не позволила ему даже помогать себе. В этот вечер она все хотела делать сама.

За чашкой эспрессо Каспар завел разговор о деньгах.

– Я хочу, чтобы ты получила деньги, которые я не выплачивал твоим родителям последние два года. Кроме того, ты получишь то, что тебе принадлежит со дня твоего восемнадцатилетия. Это сто двадцать пять тысяч евро. Перевести эту сумму на твой счет? Или ты предпочитаешь получать их частями?

Она покачала головой.

– Мать сказала, что ты предложил эти деньги только для того, чтобы подобраться к нам – к ней и ко мне. Так что эти деньги не мои.

– Какая разница, для чего я их предложил? Раз я сказал, что это твои деньги, значит они твои.