Во Флоренах

А жена доктора — Мария Васильевна! Сколько женщин обучила она грамоте в ту зиму! Такая же добрая и сердечная была, как муж. Их сынок Мишка стал совсем своим в деревне. Как будто родился здесь. С ребятами сдружился. Знал он много игр и книжки читал им.

Яков Андреевич был для деревни не только доктором. Его избрали в сельсовет, потом в комиссию по разделу отнятой у кулаков земли. Он организовал сельскохозяйственный кружок; рассказывал сельчанам о колхозах, о том, как живут крестьяне по ту сторону Днестра…

Привыкли жители Флорен к доктору, полюбили его. Не все, конечно. Кулаки сельские ненавидели Якова Андреевича, а иные не прочь были и убить его.

И вдруг началась война. Самолеты со свастикой бомбили села, стреляли из пулеметов.

Яков Андреевич получил повестку и, как многие другие, ушел на фронт. Жена и сынишка его эвакуировались. На одной станции они попали под бомбардировку. Когда рассеялся дым, Миша с трудом узнал свою мать. Она лежала мертвая с пробитой головой. Мальчику минуло тогда 11 лет. Несколько дней он скитался, а потом вернулся во Флорены. Через село проходили немецкие танки. Румынская полиция увозила множество людей. Угнали и Мишу куда-то далеко, в концентрационный лагерь.

За колючей проволокой тысячи людей: взрослые и дети. На каждом шагу полицаи в румынской форме. Палило солнце, а воды не давали, пищи тоже. Каждый день выбирали по восемьдесят-сто жертв и уводили на край города. Там их заставляли самих копать себе могилы, а потом расстреливали. Многие в лагере умирали. На глазах у Миши офицер застрелил Ленуцу, сестру мальчика Ионела, с которым подружился здесь Миша, застрелил ее за то, что девушка не дала себя обесчестить. Но не удалось избежать позора двум ее сестрам. Их мать, тетка Штефана, сошла с ума.

Сердце Миши как будто придавило тяжелым камнем. Случалось, что он по два дня ничего не ел, но голода не чувствовал.

Как-то утром пришла и его очередь. Семь солдат во главе с фельдфебелем гнали через город сто заключенных. Все молчали, как немые. Только сестра Ионела запела свадебную песню. Было скользко. Падали большие хлопья снега. Одна женщина обессилела, повалилась на дорогу. Фельдфебель начал избивать ее прикладом. С громкими стонами женщина поднялась и поплелась дальше.

Они пришли на место около полудня. К вечеру уже была готова яма. По команде фельдфебеля люди стали на самом краю, и пулемет скосил их.

Миша запомнил все… Он тоже стоял рядом с другими. Когда застучал пулемет, мальчик повалился в яму. На него начали падать человеческие тела, потом посыпалась земля. Мише было очень трудно дышать…

…Прошло немного времени, и стало тихо, тихо. Мальчик ощущал жгучую боль в локте. Он сделал усилие и выбрался из-под застывшего тела.

— Кто здесь живой? — спросил Миша раз, потом еще раз…

— Я, — вдруг отозвался поблизости слабый голосок маленькой девочки.

Мгновение оба помолчали. Потом тот же голосок произнес:

— Помоги мне отсюда вылезть.

Миша нащупал рукой стену ямы, приподнял девочку. Она оказалась очень худенькой, легонькой и была почти совсем раздета. «Ай, — вскрикнула девочка, — мне больно!» Тогда он поднял ее повыше, и на лицо ему закапали теплые капли крови. Девочка выкарабкалась из ямы.

— Подожди меня здесь, — сказал он ей.

С большим трудом выбрался и сам Миша наверх. Девочки там уже не было. Так больше он ее и не видел. Миша убежал с этого страшного места. Он часто падал, но вставал и бежал дальше. Уже светало. Миша решил спрятаться пока в ближнем лесочке. Пошел дождь. Подул холодный ветер. Пальтишко у мальчика было тоненькое, изношенное, ботинки протекали. Очень болел локоть. Два дня и две ночи провел Миша без сна, без пищи.

Он решил итти во Флорены. Спрашивал у встречных дорогу. Добрые люди давали кусок хлеба, тарелку борща. В село свое он пришел на рассвете. К кому постучаться? Может, к дяде Оне? Он живет на окраине. Долго простоял мальчик за калиткой, не решаясь постучать в окно. Но вот тетка Мэриука вышла за соломой, и Миша окликнул ее.

…Патриники перевязали рану мальчику, накормили его, переодели. Несколько дней он скрывался у них на печке. Когда заходил кто-нибудь, на Мишу набрасывали шубу, и он даже дышать боялся. Сын Они, Аурел, который учится сейчас в Кишиневе на агронома, как-то стал хвастать перед мальчиками: «А я что знаю!..» Отец услышал, завел его домой и сильно отлупил. Оня очень боялся за Мишу. Дом Патриники не был верным пристанищем. Брата Они, бывшего члена сельсовета, румынская полиция арестовала. Да и сам Оня был под подозрением. Пришлось обратиться к одному из родственников, к Тимофте Гарду.

— Возьми, брат, малыша к себе. У меня ненадежно.

— Сыну доктора мы не дадим пропасть, — ответил Тимофте.

Однако и Тимофте пришлось вскоре устроить малыша в другом месте. Так люди несколько раз сдавали Мишу с рук на руки. Он стал сыном села. И условное имя его было «малыш», которое так потом за ним и осталось.