Во имя человека

Потом мы с Комлевым завели пятнадцатимиллиметровые тросы под днище катера, подготовили место на палубе понтона, разложили деревянные брусья, на которых должен был установиться катер. По-настоящему надо было бы снять с грузовых тросов крана грейфер, он весил почти триста килограмм, но на перепасовку тросов ушло бы полсмены. Поэтому я пошел на кран, сел за рычаги вместо Смоликова, а Катя и Иван Иваныч вместе с Комлевым заправили стропы катера и челюсти грейфера. Проверил уровень поды в котле и давление пара, выбрал стропы. Они натянулись, держались надежно, защемленные между сомкнутыми челюстями грейфера. Я начал медленно, осторожно, — ощущение было такое, будто голыми руками держал сейчас всю двенадцатитонную громадину, — выбирать грузовые тросы. Сначала катер послушно шел вверх из воды, но когда она перестала уравновешивать его, понтон крана стал сильно крениться в сторону катера. Натужно ревели машина и лебедка, подрагивали от напряжении грузовые тросы, кран наклонялся все сильнее и сильнее… Пот заливал мне глаза, всем телом я чувствовал, что катки крана позади меня оторвались от кругового рельса. И когда мне уже казалось, что кран вот-вот опрокинется, надо спускать катер обратно в воду, он вдруг оторвался от ее поверхности, пошел вверх… С бортов его стекала вода, соскальзывали льдинки, а я уже, осторожно включив поворот, понес катер над палубой понтона… Вот и бруски… Тихонько отпуская ногой педаль тормоза, стал травить тросы. И катер — его баграми подправляли Катя, Смоликов и Комлев — сел на бруски, тросы начали слабеть, кран резко качнуло назад, катки его с отчетливым стуком опустились на круговой рельс. Понтон с краном еще качнуло назад, потом вперед, снова назад, и вот качка успокоилась… Катя, Смоликов и Комлев что-то кричали мне, махали руками, но слов я почему-то не мог расслышать. Поднялся из-за рычагов, чувствуя, как дрожат вдруг ослабевшие ноги, долго вытирал пот с лица.

И только после этого наконец-то расслышал, что мне кричали Катя и Смоликов с Комлевым.

Перед ночной сменой, на которую заступали мы с Санькой, я по радиотелефону связался с кранами Наташи Левашовой, Петухова и Панферова.

Наташа сообщила о количестве переработанного груза. Как обычно, норма была перевыполнена. Я записал данные в журнал Рабацкой, а Наташа еще сказала мне, что ее крановщик Тихон Сотников обжег паром руку, спросила меня о здоровье Аллы Викторовны. Один из шоферов по моей просьбе заезжал в больницу, узнал, что состояние Аллы Викторовны такое же тяжелое и температура высокая. И я сказал об этом Наташе. Она вздохнула, помолчала, потом попросила меня, чтобы завтра, когда я буду отчитываться перед Богатыревым, узнал у него о прогнозе погоды.

На причале Петра Петровича Петухова тоже все было нормально, только вот неизвестно с чего, но крепко подрались между собой братья-близнецы Владимир и Всеволод Локтевы, один другому чуть не выбил глаз.

— Но ты об этом, Серега, Богатыреву завтра не говори, конечно. — басил в трубку Петухов, — а вот узнай, не пришлет ли он мне на зиму новый инжектор?

На причале Бориса Васильевича Панферова все было хорошо. Насмешливый Панферов после доклада язвительно спросил меня:

— Ты что же, Серега, не трубишь во все трубы, что на Саньке женился? От шоферов нам узнавать приходится, голубчик! Ну, поздравляю тебя! И Саньку за меня… обними покрепче, понял?

Первым из шоферов нас поздравил Гринька. Я высыпал в кузов его самосвала десять тонн песка, а Гринька не отъезжал, высовываясь из кабины, махал рукой. Я выбросил пар, и в наступившей тишине он звонко прокричал:

— Поздравляю вас, Санька с Серегой! Обскакали нас с голубкой! — Тотчас захлопнул дверцу кабины, поехал.

Потом поздравляли и другие, Мирошников, даже шкипер баржи смешной старичок Валиулин.

— Поторопилась ты, Санечка! — сказал он. — Забыла про меня, вдовца приблудного, а я еще — годный на все! — И смешно выпятил узкую грудь.

После смены позавтракали, потом я опять обзвонил краны, записал данные ночной работы. А Санька кого-то из шоферов попросила узнать о здоровье Аллы Викторовны: температура у нее была все такой же высокой. Потом позвонил в диспетчерскую порта, попросил Витю Пахомова соединить меня с Богатыревым. Но до этого продиктовал ему данные о работе наших кранов за сутки, рассказал о здоровье Аллы Викторовны, и Витя пообещал послать ей из порта телеграмму в больницу. Вдруг спросил:

— Вы, Серега, с Санькой Ивановой поженились, что ли?

— Откуда ты знаешь?

— Ну, земля слухами полнится. Поздравляю вас! — И переключил меня на кабинет Богатырева.

— Ну, как первые сутки, начальничек? — спросила меня Глафира Алексеевна.

— Да пока вроде все нормально.

— Я не о работе тебя спрашиваю! — И засмеялась: — Поздравляю вас с Сашей, Серега!

— Ну, как первые сутки, Серега? — спросил через минуту и Богатырев.