Во имя человека

Мама ничего не ответила, и он больше ничего не сказал. Тоже, наверно, понял мамин характер. Извинился, ушел…

Теперь Илья Николаевич на каждый праздник и на наши с мамой дни рождения присылает нам поздравительные телеграммы. А иногда и посылки с дорогими вещами. Я никак не могу понять, почему и платья, и куртки, и перчатки на нас с мамой тютелька в тютельку! У мамы я, конечно, не спрашивала. Только ведь не могло быть, чтобы Илья Николаевич у нее размеры нашей одежды узнал. Да мама и не сказала бы… И в каждой телеграмме Ильи Николаевича есть обязательное слово «жду». Пишет: «Дорогая Надя! Поздравляю Вас с праздником, желаю здоровья, хорошей работы. Передайте мой привет Леночке. Надеюсь на встречу и жду. Илья». И мама сразу делается какая-то взволнованная…

Корреспондентка попросила негромко:

— Расскажите, пожалуйста, Надежда Владимировна, о соседях.

И мама так же тихо ответила:

— У нас в квартире полковник в отставке живет, у них с женой детей нет, они с Леной много возились. Только полковник этот, его Григорием Фомичом зовут, в отставке, можно сказать, формально: он и сейчас в порту диспетчерской командует. А как Лена подросла и в школу пошла, мне совсем легко стало: ведь я в той же школе работаю.

— Простите, а почему вы пошли в институт?

— Сначала хотела что-то доказать родителям Ивана, хотя сами-то они никаких институтов не кончали. А потом втянулась, интересно стало… А теперь без школы и жить уж не могу!

Маму чествовали и в школе, и в районном Доме культуры, и в портовском. И я была так рада!.. Илья Николаевич ходил за мамой, как привязанный, улыбался до ушей. Да еще я все боялась, какую статью эта корреспондентка напишет: если плохую, то лучше о моей маме вообще не писать!

А когда прочитала статью в газете, успокоилась. И заглавие простое: «Надежда Владимировна». И небольшая статья, и ничего особенного в ней нет, но когда читаешь, получается как-то удивительно: за простыми словами видишь все-все, что было в нашей с мамой жизни и о чем в статье даже не сказано!

Григорий Фомич улыбнулся в кухне:

— И заглавие хорошее: надежда владеет миром!

— Это уж имя у нее такое, — ответила Екатерина Викторовна и добавила: — Смотри-ка, хоть об этом ни слова и не сказано, а все равно чувствуется прямолинейность и жестковатинка Нади!

— Да, верно! — согласился Григорий Фомич, подумал, вздохнул, повторил: — Учитель, наверно, таким и должен быть.

Баклан на уроке шепнул мне:

— Поздравляю! — и добавил непонятно: — Это еще Хемингуэй говорил, что не все на странице лежит… Вообще, книга — это всегда двое: писатель и читатель.

3

А как же началось у нас с Бакланом?

Да, вначале я только видела, что Баклан длиннее всех в классе, нескладный какой-то: вечно у него пионерский галстук сбоку, штаны всегда мятые и на рубашке пуговиц не хватает. А волосы вихрастые, непричесанные, торчат в разные стороны. У меня же всегда было тщательно выутюжено платье, выглажены ленточки, заплетенные в косицы, в образцовом порядке разложены на парте тетради и учебники. А у Баклана был рваный портфель, страницы учебников загнуты и разрисованы.

Первым нашим воспитателем была Марья Михайловна, грузная и усталая старушка. Нас, помню, очень удивляли ее густые и черные усики на широком и белом лице. Мне нравилась ее спокойная медлительность, мягко-голубые глаза, низкий добродушный голос. И только временами почему-то бывало жалко ее… Вот она как-то после уроков и сказала мне:

— Слушай, Бабушкина, пусть Бакланов сядет с тобой, а?..

Он пошел в конец класса, — до этого сидел на последней парте, — взял свой обшарпанный портфель, кинул его на мою парту. Взгромоздился сам, колени у него были почти вровень со столом. Достал тетради и учебники. Я села рядом, разложила аккуратно на парте его ручку, нужные для урока тетради, учебники, остальные сунула обратно в разорванный портфель, сказала строго:

— Завтра же почини!

Он поднял голову, долго и удивленно разглядывал меня, голову набок наклонил, как курица… Он и сейчас, бывает, с таким же крайним удивлением смотрит на меня. Потом спросил:

— А новый купить можно?

— Пятый класс и с этим кончишь. Нечего зря деньги тратить, пока сам еще их не зарабатываешь!

Он вздохнул, покачал головой, будто все-таки что-то рассмотрел во мне:

— Спасибо.

— Ну-ну, без шуточек, знаешь ли!..

Марья Михайловна удовлетворенно и устало улыбалась, глядя на нас добрыми глазами.

На первом уроке по арифметике Баклан сидел смирно, не смотрел на меня. Я внимательно проследила, как размашисто и неаккуратно записывает он условие задачи, взяла у него из-под рук тетрадь, вырвала листок:

— Напиши снова. Вот видишь, как у меня?

— У меня почерк такой…

— Ничего, переделаем и почерк!

Переписал послушно. Все-таки чуть аккуратнее получилось. Задача была на бассейн и трубы. Я задумалась, задача почему-то не получалась… И услышала, что Баклан уже разговаривает с Венкой Рыбиным, даже смеется. Дернула его за руку, шепнула строго:

— Решай задачу!

— А я решил.

— Покажи!