Во имя человека

— Ничего, ничего: без дисциплины не проживешь! — Помолчал и договорил удивленно: — Нет, ты смотри, что получается. Я и ты — на работе, у нас — свои дела, тетя Паша — человек добрый, жалостливый… Как же нам с тобой в голову не приходило, почему Борька не отличник?!

— Борька вообще из тех, которые недоиспользуют свои данные… — ответила Нина Ивановна.

— Тем более полезно, что Леша за него взялась.

— Но и упрощать, знаешь, жизнь… — непонятно начала Нина Ивановна, и они ушли из коридора.

4

А ведь мама, кажется, спит?.. Да, спит. И дышит ровно, глубоко, как всегда во сне. А почему же мне никак не заснуть? Сравнила тоже: да ведь мама, наверно, годами не спала, отца ожидая! Ее поколению было куда труднее, чем нам!

Как это Нина Ивановна сказала?.. «Упрощать жизнь»? Пять лет назад это было, а я будто только сегодня впервые вспомнила эти ее слова. Больше того, вообще будто впервые думаю так обо всем, вот странно! Точно самоанализом занимаюсь…

А ведь я привыкла к тому, что все в жизни просто, все укладывается в дважды-два: ничуть не удивилась, что через несколько месяцев Баклан стал отличником. Точно иначе в жизни не бывает. Но с моей парты не пересел… И внешне все выглядело прекрасно: оба мы были круглыми отличниками. Мар-Мих благодарила меня. К Баклановым я уже не ходила, Баклан и сам исправно готовил уроки. А с обедами у них получилось глупо… Я сказала маме, что Баклановы упрашивали меня обедать вместе с ними. Она прищурилась, ответила строго:

— Незачем нарушать раз установленный порядок, обедай дома, как обычно.

— Хорошо.

На следующий день после уроков я забежала домой, пообедала, а когда пришла к Баклановым, они сидели за накрытым столом и ждали меня. Я извинилась, сказала, что уже пообедала: незачем нарушать раз установленный порядок.

— Вот видишь! — сказала Нина Ивановна Семену Борисовичу.

А он только вздохнул, глядя на меня. Тетя Паша, конечно, стала уговаривать, но я сказала:

— Подожду в комнате Бориса, — и вышла.

Почему в семье Баклановых было так легко и просто, даже дышалось весело?..

Вот Семен Борисович… Окончил сначала авиационный институт, стал инженером. После института пошел в летное училище. Теперь испытывает самолеты: у всех в их семье делаются подчеркнуто-веселые лица, когда Семен Борисович уезжает на аэродром. Однажды я все-таки сказала:

— Могли бы заниматься научной работой… Да и просто инженером неплохо, — и сама же поняла, спохватилась, поправилась: — Хотя правильно: кто-то все равно должен испытывать самолеты! — Тотчас воодушевилась, заговорила горячо: — Вот как Чкалов, да?!

— По дурости это он, — хмыкнула тетя Паша.

— Совершенно верно! — подхватила Нина Ивановна. — А к тому же он из тех, которые не любят пресной пищи, понимаешь? Соль ему подавай, перчик… — и ласково потянулась рукой, заботливо поправила Семену Борисовичу воротничок рубашки.

И он улыбнулся ей, потерся щекой о ее руку, посмотрел на меня, мигнул, объяснил серьезно:

— Каждую машину лучше самому испытать в работе, тогда яснее ее достоинства и недостатки, пути усовершенствования.

Но про полеты он никогда не говорит, будто никого это не касается, и его самого: всегда веселый, простой…

Маме, конечно, жилось труднее: она работала и училась, меня растила, а у Семена Борисовича и сейчас родители живы. Но окажись мама на месте Семена Борисовича, так бы все время и чувствовалось, какой ответственной и серьезной работой она занимается, каждый бы это и со стороны видел и понимал.

А уж про Нину Ивановну и говорить нечего: «Мар-Мих», «Соль ему подавай, перчик…» Сама веселая, красивая, легкая, будто все время в гостях находится. А родители у нее — простые колхозники, и сейчас в деревне живут… Однажды я слышала, как она часа два или три все пела и пела одну и ту же арию, мы с Бакланом уже все уроки успели сделать. Но за столом потом смеялась и шутила, как всегда, еще что-то веселое с лестницы крикнула, уходя. Спектакль передавался по телевизору, и поверить было невозможно, глядя на Нину Ивановну, что она так мучила себя до этого!

И тетя Паша держится у Баклановых не как домработница, а как равный член семьи, командует, как мама, смеется над Семеном Борисовичем: «По дурости». И они смеются над ней… Тетя Паша очень любит печь пироги, и Нина Ивановна подшучивает:

— Хоть бы праздник какой-нибудь скорей, а то наша теть-Паш по пирогам стосковалась!

— Ничего, уж дождусь как-нибудь! — в тон ей отвечает тетя Паша.

Работают люди одинаково много: честно, с любовью, но в доме у Баклановых легко, даже весело, а у нас так и чувствуется, что мама только что пришла из школы, и завтра пойдет, и сколько школа требует от нее сил и пристального внимания, и как важно и трудно то, что маме приходится делать… «Приходится…» Неужели это от профессии учителя, как Григорий Фомич говорит?

Но ведь если со сдвинутыми бровями живешь, это и на судьбы учеников повлиять может. Ты, Баклан, и раньше это знал? Ну, а теперь и я знаю.