ВОЙНА ДОЧЕРЕЙ

Я видела их только мертвыми и бледными — гребцов с джаггернаута в воде близ Эспалле.

Первый корвид попытался укусить одного за лодыжку под огромным слоем чешуйчатой брони, но массивный топор гхалла обрушился и убил его мгновенно.

— Нет! — закричала какая-то дама.

Птицу звали Крушитель, но я забыла имя его дамы — она была новенькая.

Я думаю, мы все чувствовали одно и то же — здесь и так мы и умрем. Тяжелые арбалеты были всего лишь игрушкой перед настоящим сражением.

Эти монстры были слишком хорошо вооружены и чертовски велики для наших спадинов.

Однако птицы были умны, да благословят их боги.

Ганнет, корвид Нувы, был следующим, кто вступил в бой, и он нашел способ их убить.

Он прыгнул высоко и под углом, уворачиваясь от огромного молота, который при ударе отколол кусок дерева от моста. Ганнет клюнул гхалла прямо в середину его шлема-горшка; я никогда не видела такого сильного удара. Он вдавил металл внутрь, а вместе с ним — глаза и нос гхалла. Тот остановился, затем пошатнулся и упал, сбив с ног того, кто стоял позади него. Остальные корвиды поняли, что нужно делать, и вскоре они уже давили друг друга, борясь за честь пробить шлемы и лицевые щитки этих ублюдков. Гхаллы были такие большие, что не привыкли защищать свои головы.

Черт возьми, они вообще не привыкли что-либо защищать.

Обычно они просто давили все на своем пути, пока не уставали, а затем умирали или падали на землю.

Но сейчас мост был завален семью-восемью мертвыми тварями, лежащими кучей, остальные были недостаточно проворны, чтобы перебежать через них, как мы перебежали через наших мертвых.

И тут произошло нечто удивительное.

Те, кто стоял за мертвецами, были одурманены наркотиками и жаждали добраться до нас, так что они начали толкать своих павших товарищей с такой яростью и усилием, что начали уставать. Один из них упал, у него разорвалось сердце, и он свалился в реку. А потом другие упали или скорчились на земле.

А птицы все прыгали на них.

Нува приказал нам отойти и дать нашим детям поработать.

Один гхалл схватил прыгающую птицу за ногу и сломал ее. Но следующая птица, моя Далгата, подпрыгнула и клюнула гхалла сзади в шею, когда он повернулся, чтобы сбросить первого корвида с моста. Ее клюв попал в только что открывшееся пространство между его шлемом-горшком и чешуйчатым покровом. Это идеальное место для убийства, и гхалл упал так быстро, как будто его там никогда и не было.

Первый корвид упал в Арв. Я не знаю, сколько мертвых мужчин и женщин было в реке, они лежали целыми островами, сплетаясь в немыслимые узлы из конечностей и голов. Их было не сосчитать.

Еще пара десятков птиц появились позади Далгаты, легко перепрыгивая через мертвых гхаллов. Они яростно клевали, кричали и били ногами.

И тут мы увидели то, чего еще никто не видел.

Остальные гхаллы побежали.

Они побежали.

То же самое сделали и гоблины позади них.

Я улыбнулась даме, стоявшей рядом со мной, Оликат, которая потеряла одну из своих птиц во время похода на Голтей и которая дружила с Вегой Чарнат. Она улыбнулась в ответ. Но потом что-то изменилось. Ее улыбка как-то исказилась, а затем застыла.

Ее лицо начало подергиваться.

Она упала, дергаясь, и я увидела оранжево-красное оперение гоблинского болта, запутавшегося в ее сапоге. Не думаю, что она даже поняла, что в нее попали.

Она лежала, продолжая дергаться.

Несколько болтов ударились о булыжники.

Гоблины с другой стороны пытались перегруппироваться.

— Поднять щиты! — крикнула Нува.

Мы все подняли щиты и пригнулись.

Я приготовилась к новой атаке, но тут услышала звук тяжелых сапог по булыжникам позади нас.

Обернувшись, я увидела, как приближается волна испантийских рыцарей с секирами, чтобы удержать захваченный нами мост.

Это были серьезные мужчины и дамы. Прагматик хотела, чтобы этот мост был открыт, и она собиралась этого добиться.

Арбалеты перестали стрелять.

За мостом шел бой — к нам присоединилось еще больше солдат с восточной стороны.

— Корвид-ланза, назад! Отступаем! — приказала Нува.

Я не хотела оставлять Оликат умирать, и другой ее корвид, Боксер, стоял, несчастный, рядом с ней, и я не думала, что он позволит мне себя успокоить. Я потянулась к его нагруднику, намереваясь забрать его с собой, но он вцепился в мою руку и не хотел уходить.

Нува подняла Оликат и понесла ее.

Боксер последовал за ней.

На обратном пути в Высокую башню я заглянула в узкий, освещенный кострами переулок, и мне показалось, что я увидела гоблина, который вытаскивал сырный круг из рюкзака мертвого беженца.

Я не знала, что они едят сыр.

Далгата прыгнула на него, но не стала нападать, потому что его испуганный, пронзительный крик был человеческим.

Я подошла к нему с мечом в руке.

Я увидела съежившегося у стены и сжимавшего в руках маленький круг овечьего сыра галлардийца, очень походившего на гоблина.

Это был маленький мужчина в искусно сделанном гриме гоблина.

— Ханц, — сказала я.

Шут короля Лувейна.

— О да, — сказал он, — я тебя помню.

— Пойдем с нами, — сказала я.

Он покачал головой, улыбнулся мне и сказал: