ВОЙНА ДОЧЕРЕЙ

Я не знаю, какое выражение было на моем лице, когда я спросила: «Что??? Нет!», но он улыбнулся дьявольской улыбкой и сказал: «Нет? Таков ваш ответ?»

— Да! — сказала я, и прежде чем успела это исправить, он спросил: — Ну, так что же это, да или нет?

— Нет! — твердо сказала я, и, кажется, я наполовину плакала, наполовину улыбалась, одновременно.

— Нет... — сказал он, выглядя очень грустным. — Вы хотите сказать, что я рассказал эту ужасную гребаную историю впустую?

 

25

 

Когда Ханц убрался из конюшни, я услышала, что птицы щебечут и шевелятся. Они все еще были взволнованы событиями этого дня. Я также обнаружила, что Иносенты не было в ее спальном мешке, но она оставила для меня записку.

 

Гальва,

Дойди до того места, где мы сражались с кусачими, а затем иди на восток. Ты найдешь низкую каменную стену, почти полностью скрытую кустарником. Это граница старого кешийского храма Моей Светлой Госпожи, и ты его найдешь в ста двадцати шагах дальше, в окружении молодых деревьев. Во время новолуния мы были в походе и совершали набеги на твоего брата за едой и не могли собраться во имя нее, поэтому мы поем для нее сегодня ночью. Я всегда хотела, чтобы ты посмотрела одно из наших богослужений, но в древнем храме? Построенном в те времена, когда ей впервые начали поклоняться? Другого такого шанса не будет никогда. Приходи и посмотри! Ты будешь в безопасности, я тебя приглашаю. Мы начинаем в полночь.

’Сента

 

Мне очень хотелось спать, но я знала, что это было очень важно для моей irmana apracera — она пригласила меня в свою церковь, и бо́льшая часть ее сердца была посвящена вере. Я также признаюсь, что завидовала ее спокойствию перед битвой. Сам по себе этот дар казался мне бо́льшим, чем все, что предлагали Сат и его всевидящее солнце. Если подумать, я не знала, чтобы он сделал кому-то много хорошего, разве что сделал некоторых менее бледными и побудил их привести свое тело в форму, что, я полагаю, имеет ценность. Но хороший режим тренировок делает то же самое. А как насчет того, чтобы не бояться смерти? Мой страх был велик, и мне было стыдно. Я хотела побольше узнать о Дал-Гаате. Поэтому я заставила свои усталые ноги двигаться быстрее и при свете растущей луны отправилась в одиночестве в путь через лес.

Когда я подошла к храму, еще не было полуночи.

Иносента взяла меня за руку из темноты, как будто точно предвидела мои шаги, и я была рада увидеть ее лицо.

— Irmana, — сказала она, и я повторила то же самое. Именно так, держась за руки и испытывая теплые дружеские чувства, я вошла вместе с ней в уединение старого храма. — Ты надела венок для нее, — сказала она, и я поняла, что так устала, что забыла о венке из chodadu цветов.

— Ну, да, я надела его, — сказала я, — но не знаю для кого.

Другие солдаты приветствовали нас приглушенными голосами. Поклонение Дал-Гаате не было строго запрещено — пантеистическое вероучение закреплено в Оливковой хартии, — но многие считали, что наш король Калит, провозгласивший себя главой церкви Сата, вскоре начнет очищать мир от других богов. Это было бы вызвано не каким-то истинно религиозным чувством, а тем, что он превыше всего хотел власти. Дал-Гаата стала бы для него легкой мишенью, поскольку многие боялись ее поклонников. Говорили, что мы начинали как опиумные наркоманы и закончили как ассасины.

Я хотела бы заявить, что, как тебе хорошо известно, я никогда не была ни тем, ни другим.

Сюда было принесено и выставлено несколько знамен, символизирующих поклонение Леди, но в то время они не имели для меня никакого смысла.

На первом флаге был изображен хорошо одетый западный мужчина, возможно, из старого Кеша, державший тюрбан с драгоценными камнями и перьями на пустом месте, где должна была быть его голова.

На втором — рука скелета, сжимающая сердце.

На третьем — песочные часы, перевернутые набок, с песком, равномерно распределенным между двумя камерами, и одной песчинкой, застрявшей посередине, как на мосту.

И на последнем знамени была изображена сама Леди в ее ужасном обличье, именно такой она предстает тем, кто еще не постиг ее тайны: скелет женщины с густой шевелюрой, увенчанной шипами. Из-за спины у нее распростерлись крылья орла-падальщика. Она высоко держит меч с черным лезвием, а позади нее видна черная луна.