Война Кортни

Ее настроение улучшилось, когда на следующее утро в палату вошла сиделка с подносом чая, домашним печеньем и большой пачкой писем и открыток от других членов банды с Бейкер-стрит, поздравляя ее с успехом и желая скорейшего выздоровления. Одно сообщение, казалось, пришло еще издалека.

Во главе листка стояла рельефная свастика, окруженная лавровым венком, под которым был напечатан адрес Рейхсканцелярии на Вильгельмштрассе 77, Берлин-Митте. Слова под ним были написаны от руки паучьим почерком, который весь мир научился распознавать.

Дорогая Фройляйн Кортни,

Пожалуйста, за плохой английский мои извинения примите. Но Моя славная судьба требует, чтобы я вам это письмо написал, так что я впечатлен вашим продолжительным сопротивлением интеррогации (это тоже одно слово по-английски, нет?).

Мои друзья Герр Геринг и герр Гиммлер согласны с этим. Я должен сказать, Дорогой Химми такой забавный человек, что вы полюбите его, когда узнаете поближе. Если вы этого не сделаете, я прикажу вас расстрелять.

Доктор Геббельс тоже без ума от тебя. Он также просит меня заверить вас, что это неправда, что в песне говорится, что у него вообще нет яиц.’ Он говорит, что у него их двое, и они большие и очень волосатые.

У меня тоже есть два. Ни одного, это полная ложь. Я должен это прояснить.

Также Ева шлет свою любовь, хотя у нее есть Эйн Гроссе темпертантрум, потому что все говорят, что вы более раскалены, чем она. (Я согласен. Но не говори Еве).

С уважением, Адольф Гитлер

Шафран сразу поняла, что бумага подлинная и что даже сам фюрер не сможет сказать, что это не его рука нацарапала слова. Личность писателя, однако, была раскрыта крошечными буквами на обратной стороне листа: "Как продиктовано фальсификатору.”

Шафран рассмеялась. Фальсификатор, как его все называли, был странным маленьким человечком, который выступал в роли наставника будущих агентов в темных искусствах обмана, вынюхивания и фальсификации. Он всегда был безупречно одет и несколько подобострастен, как чересчур внимательный управляющий отелем или ассистент в шикарном торговом центре мужской одежды. Однако вскоре стало ясно, что он обладает твердым умом, острым глазом и злым чувством юмора. Его кроткая внешность была в этом смысле еще одним способом дурачить людей. Все считали его бывшим преступником, специализировавшимся на мошенничестве или мошенничестве с доверием, хотя никто не осмеливался спросить его об этом в лицо.

Как бы он ни был искусен, фальсификатор оказался замечательным мастером. Он всегда приходил на занятия с портфелем, наполненным несколькими бутылками чернил разных цветов и марок, а также огромным выбором ручек, карандашей, воска, скальпелей и ластиков. С их помощью он учил своих учеников подделывать подписи и создавать правдоподобные “официальные” документы, так что даже самые упрямые могли бы создать, скажем, проездной билет, достаточно хороший, чтобы обмануть занятого кондуктора в тряском, плохо освещенном поезде и изменить подлинные документы в свою пользу. Они также научились извлекать письмо из конверта, читать его и класть обратно, не оставляя никаких следов.

Фальсификатор убеждал каждую новую группу слушателей, что он достоин их внимания, учась воспроизводить все их индивидуальные стили почерка в течение недели после первого урока с ним. На самом деле, прочитав письмо Гитлера, Шафран задалась вопросом, написал ли он и все остальные письма.

Следующие несколько минут, к ее удовлетворению, показали, что подписи внизу всех сообщений были подлинными. Решающим было сообщение от чешских стажеров, базирующихся в Трейг-Хаусе. Чехи были очень любимы другими оперативниками Бейкер-Стрит и местным населением как за их решимость избавить свою страну от нацистских оккупантов, так и за их хорошее настроение. Одного взгляда на сумасшедшие комментарии и кричащие карикатуры, нацарапанные на карточке чехов, было достаточно, чтобы убедить Шафран, что даже фальсификатор не смог бы придумать такого естественно дикого изобилия.

Чувствуя себя воодушевленной всеми этими добрыми пожеланиями, Шафран решила, что было бы неплохо, если бы она продолжила свои занятия. Она попросила принести две книги из библиотеки дома Арисейг. Их названия были: All-In Fighting by W. E. Fairbairn и Shooting To Live, также Fairbairn, но в соавторстве с неким Э. А. Сайксом. Во многих отношениях эти книги имели тот же общий тон, что и любое учебное пособие, составленное английскими авторами для своих соотечественников и женщин.