Война Кортни

Когда они вернулись в Тази, пилоты провели разбор полетов и направились в столовую, чтобы выпить за память пилота, который был сбит при атаке на зенитные орудия. Берти Шрумп сделал все возможное, чтобы поднять настроение.

- Боже мой, эти русские люди, должно быть, бесполезны, - усмехнулся он. “Нет ничего, что их женщины не могли бы сделать лучше, чем они.”

“Возможно, они умнее, чем вы думаете, сэр, - возразил недавно прибывший младший пилот по имени Отто Браун. - Они заставляют своих женщин делать всю грязную работу.”

- Он тебя поймал, Берти, - сказал Герхард.

“Должно быть, это мудрость юности, - согласился Шрумп.

“Тогда тебе не о чем беспокоиться, старина. Здесь это долго не продлится.”

“Совершенно верно, - согласился Берти. - Поверь мне, Браун, мой мальчик, ты скоро станешь таким же глупым пьяным стариком, как и все мы . . . Если тебе повезет.”

•••

Последние бомбардировщики улетели. Солнце стояло низко в небе. Юлия и Мария лежали вокруг зенитного орудия вместе со своими уцелевшими товарищами, неподвижные, почти без сознания, казалось, не более живые, чем трупы, разбросанные по асфальту вокруг них.

Морисов сидел на низкой стене, окружавшей огневой рубеж, уронив голову на грудь и с трудом удерживая глаза открытыми. Он почувствовал вибрацию в земле. Это был не явный толчок разорвавшейся бомбы, а постоянная дрожь. Затем он услышал шум, сочетание низкого урчания двигателя и металлического лязга стальных гусениц, которое даже для солдата, все еще зеленого, как свежайшая весенняя трава, могло означать только одно.

Танки.

И они подходили все ближе.

Морисов уловил звуки стрельбы из стрелкового оружия и ручных гранат.

Он потянулся за шлемом, потом подбежал к орудию, крича: "Танки! Танки!”

Девочки поднялись на ноги, не зная, что делать дальше. Их учили стрелять из пушки по самолетам. Они понятия не имели, что делать с бронетехникой.

Морисов, однако, был достаточно сообразительным парнем, даже несмотря на то, что он только три недели назад закончил свою военную академию. Он знал, что 85-миллиметровые орудия, которыми он командовал, были, по существу, тем же самым оружием, которое было установлено в башнях танков Т-34, которые были самым страшным оружием Красной Армии. Т-34 могли подбить любую танковую машину, которую немцы когда-либо ставили на поле боя. Этот пистолет наверняка мог бы сделать то же самое.

- Опустите ствол!- он кричал на девочек. - Приготовиться к стрельбе на уровне земли!”

Батарея была установлена на углу перекрестка. С того места, где расположились девушки, перед ними была одна дорога, а по обеим сторонам - еще две.

Пока ствол 52-К медленно опускался, словно стрелка часов, от двенадцати до трех, Морисов осматривал перекресток. Многие здания со всех сторон были разрушены бомбами. Одни были в огне, другие уничтожены, третьи помечены кражей. Улица была усеяна обломками, иногда кусками кирпича или бетона размером с большие валуны.

Мальчик-офицер услышал позади себя крики и топот бегущих ног-мимо пронеслась группа красноармейцев. Один из них направился к огневой точке.

Морисов увидел, что Бегущий человек был капитаном. Он вытянулся по стойке смирно.

“Они идут оттуда!- крикнул капитан, указывая на дорогу перед ними. “Ты должен выбить вражескую броню. От этого зависит наша жизнь!”

Прежде чем Морисов успел отдать приказ, капитан уже мчался через перекресток. Он догнал своих людей и махнул им в сторону приближающихся немцев.

Звуки битвы вокруг становились все громче. Юлия уже привыкала к ощущению, что смотришь сквозь прицелы, направленные в новом направлении. Впервые за несколько часов она почувствовала страх. Ее охватил новый страх, что она может обмочиться и ей будет стыдно перед подругами. Она огляделась и не увидела ничего, кроме грязных лиц и испуганных глаз. Юлия была не одна. Все они знали, что такое страх.

Лязг и грохот становились все громче. Улица впереди была заполнена туманом пыли и кордита, поскольку битва приближалась. Затем появились люди, русские, бежавшие вниз по дороге, занимая новые позиции, прячась в дверных проемах, прячась за грудами щебня, везде, где они могли найти укрытие.

По мере того как грохот танков становился все более оглушительным, из грязной дымки вынырнул длинный тонкий ствол, и появилась широкая, приземистая, грубо геометрическая форма танка Panzer IV, еще два с каждой стороны, немного позади него, продвигаясь в строю стрел.

Немецкая пехота в своих каменноугольных шлемах подходила позади танков.. Красноармейцы бросали ручные гранаты в танки, но взрывы не могли остановить их продвижение, которое продолжалось медленным, скрежещущим, неудержимым потоком. В кузове танков, под башнями, были установлены пулеметы. Они тыкались то в одну сторону, то в другую, стреляя по любым признакам русской жизни.

Две перепуганные пожилые женщины прятались в дверном проеме. Одна из них прижимала к своей юбке маленького ребенка. Юля увидела, что в их сторону направлен пулемет. Она видела, как он остановился, а затем могучий огонь вспыхнул в его стволе, когда он срезал женщин и детей, как серп кукурузу.