Война Кортни

Вторым даром этого мальчика-гения было то, что он мог добывать великолепные продукты, недоступные в официальных продовольственных магазинах. Он сделал вид, что это потому, что он племянник сэра Саймона Маркса, владельца фирмы "Маркс и Спенсер". Правда заключалась в том, что он по-прежнему жил со своими родителями, респектабельным книготорговцем и женой, имевшей лучшие связи на черном рынке Лондона.

Шафран была в состоянии подать Маргарет Джексон нелегальный, но великолепный выбор холодного ростбифа, ветчины и жареной курицы, со свежим зеленым салатом, а затем самые сливочные пирожные с заварным кремом, которые они обе пробовали в течение многих лет. Для женщин, которые обычно выживали на военной диете, это был праздник, достойный королевской семьи.

Позже, когда они расслаблялись за чашками лучшего кофе, который Шафран пробовала с тех пор, как покинула Ближний Восток, Маргарет сказала: “Теперь, когда мы собираемся стать такими замечательными подругами, возможно, мне следует рассказать вам, как на самом деле работает наше любимое Министерство Неджентльменской войны.”

“О да, пожалуйста, - ответила Шафран.

- Я начну с самого верха, с бригадира Губбинса.”

“Он тебе нравится, не так ли?”

Маргарет поднесла руку к лицу и ощупала щеки, как будто они покраснели. - О Боже, неужели это так очевидно?”

- Только то, что ты ужасно много для него работаешь. Независимо от того, как поздно я ушла с работы, если я оглянусь на верхний этаж, в вашем офисе всегда горит свет.”

“Это не потому, что у меня есть на него зуб, если ты понимаешь, что я имею в виду. Он женатый человек. Но я бесконечно восхищаюсь бригадиром, и я должна быть там, потому что он сам так много работает. Видишь ли, это агенты. Он считает, что мы должны сделать все возможное, чтобы помочь им. Я не могу его подвести.”

“Но он ведь очень свирепый, правда? Я сталкивалась с ним всего пару раз, но он так смотрит на меня своими холодными голубыми глазами . . . как будто он может заглянуть тебе в душу. Мне бы очень не хотелось оказаться с ним не на той стороне!”

“Я знаю, он может быть очень жестким, - согласилась Маргарет, - но он жесток к себе. И ты даже не представляешь, сколько времени он тратит на то, чтобы поддерживать бизнес на Бейкер-стрит.”

- Неужели? Я думала, Черчилль нас любит. Разве он не говорил, что мы должны "поджечь Европу"?”

- Премьер-министр-наш сторонник, но ему целыми днями в ухо лезут разные люди, требуя, чтобы он от нас избавился.”

Шафран кивнула. “Ну, я знаю, что парни из Военного министерства нас не любят. Они думают, что мы играем нечестно.”

“Да, но они не самые худшие. Настоящая проблема-это С...”

“Ах . . . ублюдки с Бродвея, - сказала Шафран. Как и предсказывал Эймис, она провела на Бейкер-стрит достаточно времени, чтобы привыкнуть к бесконечной метели инициалов. Но "С" был, пожалуй, самым загадочным из всех. В нем говорилось о секретной разведывательной службе, или СИС, которая была более известна всему миру как МИ-6. Для тех, кто занимался шпионажем и саботажем, однако, он был известен как C, потому что это был инициал, которым его босс подписывал все свои письма и записки. А его офисы располагались на улице под названием Бродвей, недалеко от здания парламента.

“Итак, - продолжала она, - почему эти ублюдки хотят от нас избавиться? Разве мы все не на одной стороне?”

Маргарет рассмеялась. “Я уже давно потеряла всякую надежду на это! Они ведут себя как школьники. Что касается их, то они участвовали в шпионской игре до нас, и они не понимают, почему мы должны позволить испортить им удовольствие.”

“Разве мы не делаем что-то другое?- Спросила Шафран. “Мы посылаем своих агентов, чтобы они помогали группам сопротивления и совершали акты саботажа. Это другой способ борьбы, на полпути между шпионами и обычными солдатами.”

“Не могу не согласиться. Но за ними стоит вся мощь Министерства иностранных дел, и они упорно работают, чтобы убедить премьер-министра, что он тратит на нас ресурсы, и мы никогда ни к чему не придем. Это одна из причин, по которой бригадир хочет убедиться, что все наши операции идут хорошо. Он не может позволить себе оплошность.”

Маргарет помолчала. Что-то ее беспокоило.

“Хотите еще кофе?- Спросила Шафран.

Маргарет кивнула. “Спасибо.”

Шафран позволила подруге отхлебнуть немного напитка, а затем спросила: Я вижу, у тебя что-то на уме. Я могу что-нибудь сделать, чтобы помочь?”

- Это ужасно мило с твоей стороны, но нет . . . никто из нас ничего не может сделать.”

Иногда самая эффективная форма допроса - это ничего не говорить. Был прекрасный день, достаточно теплый, чтобы окна были полуоткрыты, и Шафран пила кофе, наслаждаясь светом осеннего солнца, льющимся в ее гостиную. Она прислушивалась к шуму проезжающих мимо машин, к голосам проходящих мимо детей. Ей показалось, что она чувствует какой-то запах в воздухе, восхитительный, дымный аромат. Когда она подошла к окну и выглянула на улицу, на углу Чешем-сквер стоял первый в этом году продавец жареных каштанов.