Воины Новороссии. Подвиги народных героев

— Конечно. А на госэкзамены приехал командующий авиацией генерал Зелин и собрал всех, кто заканчивал училище с медалью или красным дипломом. И у каждого спрашивал, куда он хочет? И сам лично фамилии записывал. Распределение лейтенантов, что считаю правильным. Спросил меня, куда бы я хотел поехать. Я назвал полк тоже на Дальнем Востоке, потому что думал, что в Хурбу уже мест не будет. Дело в том, что на предварительном распределении в Краснодаре — нас туда возили — сказали, что там нет мест. Я сказал: «Хочу служить в Возжаевке». Амурская область. Он удивился: «А зачем тебе Возжаевка?» — «Но сказали, что в Хурбе нет мест. А я хочу служить на Дальнем Востоке». — «Нет, есть, — говорит, и потом адъютанту. — Напиши его в Хурбу».

— Мне жена летчика Героя России Пешкова называла Возжаевку Выживаевкой…

— Много поговорок про такие забытые Богом места… В Возжаевке я был в командировках. Конечно, грустновато.

— Итак, Хурба.

— Да, в итоге мы поехали в Хурбу.

— И с вами девушка из Грибановки, — посмотрел на жену Криштопа. — Она так далеко не ездила…

— Она вообще никуда не ездила! Когда мы познакомились и я сделал ей предложение, надо же с родителями знакомить. И поехали на поезде ко мне. И она первый раз в такое длительное путешествие пустилась.

Сколько невест офицеров вот так ехали через всю страну, не зная, сколько раз ее пересекут за время супружеской жизни, и с каждой поездкой все глубже пропитываясь бескрайними просторами России.

Максим Криштоп:

— А когда ехали в Хурбу, полетели в Комсомольск-на-Амуре. Восемь часов лететь. Мне-то, лейтенанту, две сумки взял и вперед. А она-то этого не видела ничего. Особенности военной службы до сих пор не все понимают. Даже столько времени прослужив, а тогда молодой девочке уехать так далеко от родных и близких, что… В части приняли нормально. Это же будущее. Приехал лейтенант — а он летчик, который может многое. Поэтому всегда принимают нормально.

— А женушка… Она же поехала за лейтенантом…

— Да, поехала. Приехала и потихоньку налаживала быт… Приехали, но должны были переучиваться. А пока еще полетать на Л-39 в лейтенантском звании. Мы ездили в Ейск. А потом на переучивание на Су-24 поехали в Липецк. Поэтому сначала мы там не обустраивались.

— Вот вы: не «я поехал», а «мы поехали».

— Да, и в Ейске мы были.

— Бывает, муж поехал, а жена дома осталась. А у вас — мы…

Криштоп Максим:

— Мы вместе. В Липецке сняли квартирку. Я учился, а по вечерам гуляли. Липецк прекрасный город. До сих пор любой командировке туда радуюсь.

16. ЧП. Делай не как я сказал, а делай, как я

— Вот вы переучились на СУ-24. Был случай, что самолет выехал за полосу? — спросил я.

Мне было интересно, что расскажет об этом случае сам летчик.

— Да, как раз отучился. Вернулся в Хурбу, и первый самостоятельный полет. Вот что: надо быть собранным. И я выкатился… Не справился… Не выдержал направление на пробеге… Там «нога» попала в колодец дренажный. Стойка сломалась. Это же материальный ущерб. Все было оценено, возбуждали уголовное дело в отношении меня.

Старший лейтенант Криштоп

— Вы переживали?

— Конечно. Сломал самолет, подвел командиров… Шло следствие, но, слава богу, провели экспертизу, и состава преступления в моих действиях не было обнаружено. Следствие прекратили. Но я какое-то время не летал.

— На лейтенанта и свалилось такое…

— Да. Мне командиры пальчиком погрозили: больше так не делай. И в 2005 году я начал планомерно летать. Осваивать самолет СУ-24. Стал летчиком второго класса, потом первого класса…

— Вот вы служите…

— Вообще это работа. В первую очередь. Чтобы быть в эйфории, это надо в аэроклуб идти, там тебя покатают. И ты как сторонний наблюдатель, зритель. А ведь столько подготовительных мероприятий, столько всего надо сделать. Надо готовиться, надо знать. Эйфория, которая приходит, не просто эйфория, а удовольствие от этого приходит. Когда ты выучился, все знаешь, все умеешь, и тех трудозатрат, которые ты прикладывал раньше, они уже не нужны. И ты гораздо более спокойно выполняешь полеты, уже не с тем эмоциональным напряжением. Понятно, оно сохраняется, но не с тем эмоциональным напряжением, как раньше. Конечно, это счастье, радость, когда ты летишь. Все перед тобой. Особенно, когда у тебя получается. Когда ты выполнил полетное задание, ты не летишь обратно и не грызешь себя, что ракета мимо цели попала. Или на вираже высоту не выдержал, криво, косо и не попала…

— А вы не застали Харчевского?