Вокруг света за 100 дней и 100 рублей

— Возможно, они действительно такие — до тех пор пока не приедут сюда. Здесь-то все и пропадают. Мой друг из Сан-Клименте говорит: как только русские девушки приезжают, прячь паспорт. Если они увидят американскую обложку, просят повертеть и говорят ласково: «Я хочу такой же». Да все русские девушки желают здесь поскорее все нарулить. Конечно, не так, как в двухтысячные. Тогда они могли сказать про американца: «Он меня изнасиловал», а потом 50 процентов отсудить. Сейчас многие девочки из СНГ начинают с эскорта и погрязают в нем. Как-то раз на шведской вечеринке я познакомился с одной мадамой. Бедра, ножки, татуировки, личико — все при ней. Я, значит, спрашиваю: «Ты, случаем, не снималась нигде?» Она мне: «Я менеджер, персональный помощник, где мне сниматься?» Потом я пролистал ее «Инстаграм», перешел по паре ссылок трехлетней давности и набрел на статью: «Казанская порноактриса официально призналась во всем своим родителям». Америка — одно из худших мест на Земле, чтобы найти себе девушку. Недавно одна полячка отказалась со мной встречаться, потому что ей хотелось поскорее решить свой статус по визе, и она упала на шею местному, которого глубоко ненавидела и будет ненавидеть всю жизнь. Такое здесь повсеместно.

Мы начали спускаться вниз с холма к припаркованному автомобилю. Купол обсерватории остался позади, а я бы так и продолжал оборачиваться на него, если бы не кролики, прыгающие под нашими ногами.

— Здесь мне нравится самовыражение, — нарушил тишину Максим, когда мы вырулили из каньона Mulholland, путь по которому был похож на ночные американские горки. — Например, на автомобиль можно нацепить любые номера! Можешь написать хоть «Я крутой». Главное, чтобы всего было 7 символов, а ты заплатил 100 баксов. Один мой знакомый поставил номер «W4e2e0d» и остался доволен жизнью. Здесь никого не судят по тому, как он выглядит. Хочешь ходить летом в сапогах — пожалуйста, шапку не забудь. Как-то раз на Четыреста пятом хайвее я увидел покосившийся знак. Остановив машину на обочине дороги — там, где делать это категорически нельзя, — я пошел поправлять указатель. Все проезжавшие мимо водители показывали мне большой палец вверх и кричали «респект». Здесь нет того, к чему привыкаешь «там» — лишний раз не говори, без повода не выскакивай. Мне от этого было тошно! В LA большое проявление себя, отсутствие аккуратности в примитивных вещах.

— А что не нравится?

— Тут по улицам не ходят дети. Все сидят в школах, дома или на отдыхе с родителями. Еще бывает, едешь на работу, а единственная нужная дорога в этот день просто закрыта. Перекрыли четыре квартала! Почему, спрашиваю, перекрыли? Мне на работу надо! А им похер, они фильм снимают! Тут на каждом углу реклама фильмов, игр, каналов на ютубе и айфонов. Все помешаны на массмедиа. Только рядом с моим домом две порностудии.

— Ты скучаешь по старой жизни?

— Не, Димон, я не такой уж homesick. Да, иногда мне жуть хочется обнять моих пацанов. Но башку от этого не сносит. Мне нравится развиваться по эту сторону океана — тут совсем другой уровень жизни. Многие в городе живут в своих домах. А апартаменты — это выбор людей, у которых есть жизненные трудности: студентов, мигрантов, пенсионеров. Сейчас я живу в апартаментах, как низший класс населения. Пока что.

Макс резко затормозил — прямо перед минивэном вырос красный знак «dead end». Так и не повстречавшись с ним, мы вывернули через сплошную и полетели в обратном направлении, по Десятому хайвею, качаясь под трек Sen — Giorgio by Moroder, пока не уперлись в пирс Санта-Моники. Прямо отсюда вырастала легендарная route 66, колыбель путников двадцатого века. Миновав старенькие карусели, мы плюхнулись на черном пляже, где морские котики старательно зачищали свои хвосты. Здесь на два часа нас поглотили потоки Калифорнии, перед которыми не в силах устоять никто. Разобравшись с ними, мы отошли на Оушн-авеню, и я повесил себе на спину белую табличку «I am going around the world, just say hello». Точно такую же, написанную по-русски, я надевал на рюкзак в Казани и Новосибирске, и за двое суток со мной поздоровался один человек. Здесь же, несмотря на ночь, мне кричал «хеллоу!» каждый третий, и мне настолько надоело со всеми болтать, что пришлось снимать табличку.

Обратно в Нортридж мы выдвинулись на рассвете. Прямо, налево, прямо, направо, прямо, прямо, направо и по прямой до конца. Кажется, я стал понимать, почему в Америке было столь распространено тестирование. Для большинства населения здесь присутствует выбор из ограниченного набора действий — обширного, но ограниченного. Улицы в Америке зачастую параллельны и перпендикулярны. Посмотрите на улицы городов России. Добраться до нужной точки — это значит подняться по горе, перебежать дорогу в неположенном месте, дойти до светофора, перепрыгивая через лужи и грязь, подлезть во дворе под шлагбаумом — и ты на месте. Это никогда не будет пахнуть тестом.