Волчица и пряности. Том IV

Поэтому нужно было много пить и есть. Но нельзя заранее знать, какого качества еду и выпивку принесут гостю. Где-то могут подмешать смертельного яду, а где-то оставят в живых, но разденут, обворуют и бросят в горах. Другими словами, если гость бойко ест и пьёт то, что ему принесли, значит, доверяет таверне. Тут бы дала о себе знать занимательная сторона человеческой натуры: редкий сельчанин не оттает, увидев, что путник выказывает доверие там, где следует поостеречься.

Всему этому Лоуренс научился за годы странствия, когда пытался наладить новые торговые связи, но Холо превзошла опытного торговца: в мгновение ока она привлекла общее внимание и завоевала расположение пьющих посетителей, так что разговорить их не составило труда.

Расспросить самое важное помешала хозяйка таверны Ирма, но и того, что удалось узнать, оказалось предостаточно. Если бы Лоуренс заехал в Терэо, чтобы поторговать, за подобный успех он не отказался бы отсыпать Холо денег. Жаль только, что та лёгкость, с которой получилось провернуть дело, будто обесценивала усилия прежних лет, когда мужчина работал в одиночку: неужто он не мог добиться большего?

И всё же…

Лоуренс закрыл ставни и растянулся на кровати.

Если бы Холо узнала основы и хитрости торговли, мир обрёл бы редкого мастера в своём деле — торговца, которому ничего не стоит стать своим в любой компании. Окажись такой торговец рядом с Лоуренсом, уже Лоуренсу пришлось бы думать о том, как спасать свои дела, а возможно, даже распрощаться с прибыльным местом — вот до чего хороша Мудрая Волчица. И совершенно ясно, что мечту открыть лавку в каком-нибудь городе легче исполнить вдвоём, а то и втроём, так что помощь Холо тут была бы неоценима.

До Йойса, родного леса Волчицы, оставалось недолго, да и его местонахождение уже не казалось столь загадочным. Даже если не удастся разузнать, где монастырь, даже если не появится новых зацепок, к началу лета они наверняка доберутся до этого места. Что же решит Холо? По условиям договора с ней, пусть лишь устного, от Лоуренса требовалось только проводить её до дома.

Торговец вздохнул, глядя в потолок. Он знал, что в любом странствии не обходится без расставаний, и, казалось, смирился с этим. Однако при мысли о том, что не будет больше мудрости Холо, исчезнут весёлые беседы, в которых оба принимали живейшее участие, и подойдёт к концу само странствие с Волчицей, на душе становилось тяжело.

Тут Лоуренс прикрыл глаза ладонью и в темноте сам себе улыбнулся: ни к чему торговцу думать о чём-то кроме торговли — за семь лет своего труда эту истину он усвоил очень хорошо. Переживать стоило лишь о содержимом кошелька — о том, как усмирить аппетит Холо, когда она хочет плотно поесть и выпить. Лоуренс повторил это про себя пару раз, пока его не сморил сон.

«Ни к чему, — пронеслась последняя мысль, — совсем ни к чему».

Одеяло из шерсти, которое было таким рваным, словно его вскипятили в кастрюле, а затем высушили на солнце, не спасало от холода. Лоуренс проснулся от того, что оглушительно чихнул, и тут же понял: наступило утро. В такой час возможность понежиться в тепле под одеялом на вес золота, но торговцу это не принесёт никакой прибыли. Более того, как подарок дьявола, ещё и отнимет драгоценное время. Лоуренс, поднявшись, кинул взгляд на соседнюю кровать. Холо уже не спала. Она сидела к нему спиной, понурив голову.

— Хо… — начал Лоуренс и запнулся, увидев волчий хвост: тот распушился до невиданных размеров.

— Что… что с тобой? — еле слышно спросил он.

Лишь тогда Холо шевельнула ушами и медленно повернула голову в его сторону.

Рассвело ещё не полностью; в бледном воздухе раннего утра девушка открыла рот и испустила облачко белого пара. В глазах её стояли слёзы, а рука сжимала круглый надкушенный фрукт.

— Поела-таки? — спросил Лоуренс, сдерживая смех.

Холо высунула язык и кивнула:

— Что… что это такое?

— Вчера хозяйка принесла, когда мы вернулись. Сказала, от похмелья помогает.

Видно, во рту Холо ещё оставался кусок этого фрукта — она крепко зажмурилась и проглотила что-то, а затем засопела и вытерла слёзы.

— Даже если беспробудно пить сто лет, от такого вмиг протрезвеешь.

— Значит, тебе помогло?

Холо нахмурилась, запустила надкушенным фруктом в его сторону, нежно погладила распушившийся хвост, — кажется, тот и не думал возвращаться в прежнюю форму.

— Я ведь не каждый раз буду так напиваться.

— Уж постарайся… Но до чего ж сегодня холодно.

Лоуренс посмотрел на плод, которым Холо бросила в него: половины как не бывало. Да уж, откусить половину разом, да ещё и не подозревая, что за этим последует, — изумлению Холо, верно, не было предела. Можно позавидовать её выдержке: она даже не вскрикнула. Впрочем, скорее всего, на это у неё просто не осталось сил.

— К холоду я уже привыкла, но в деревне небось все ещё спят…

— Не то чтобы все… Но лавки, пожалуй, откроются поздно.