Волчица и пряности. Том V

— Ха, ну, забудьте. Просто иногда хочется кому-то выговориться. Никак с этим не справлюсь. — Эйб осушила кружку и тихо рыгнула. — Хотя… нет, дело не в этом. — Она зачем-то отодвинула капюшон с лица. — Я вам позавидовала.

Эйб прищурила глаза, будто здесь было невыносимо ярко.

Лоуренс не знал, что сказать, и приложился к кружке. Холо непременно потом ему это припомнит.

— Хо-хо, что я несу. Всё, что нас должно сейчас волновать, это прибыль, не так ли?

Лоуренс пялился в кружку, рассматривая своё отражение в вине. На него смотрело вовсе не лицо торговца. Впрочем, как и у Эйб.

— Абсолютно верно, — сказал Лоуренс и осушил кружку с вином, в котором плескалось его отражение.

Страшно подумать, что потом скажет ему на это Холо, но сейчас Эйб коротко рассмеялась; они оба встали, и выражение их лиц снова стало деловым.

— Как только Совет огласит решение, мы немедленно займёмся делом. Сообщай старому Арольду, куда собираешься идти.

— Договорились.

Эйб выглядела прожжённой торговкой, когда протянула ему руку.

— Сделка пройдёт отлично.

— Разумеется, — ответил Лоуренс, пожимая ей руку.

Лоуренс вспомнил ответ Холо, когда на въезде в город он сказал ей, чтобы она не слишком сердилась, если увидит в продаже волчьи шкуры. За себя ему нечего было беспокоиться, но он не мог оставаться спокойным, когда находился рядом с той, которая могла стать добычей охотников.

Видимо, то же самое и с продажей.

Торговля детьми, чтобы их взяли в семью, торговля рабами, чтобы они выполняли тяжёлую работу, — такой товар востребован, и никто не покажет на тебя пальцем за это. Но почему-то от одной только мысли, что Холо придётся продать, у Лоуренса заходилось сердце. Он наконец понял, почему Церковь запрещала торговать людьми.

Когда они вернулись на постоялый двор, Эйб осталась на первом этаже, чтобы выпить с Арольдом.

Из всех участников сделки только Холо рухнула от усталости на кровать, едва они вошли в комнату.

— Это была совершенно бесполезная трата времени.

Лоуренс устало улыбнулся и зажёг масляный светильник.

— Ты вела себя кротко, будто котёнок.

— А что мне оставалось делать? Под этого котёнка тебе денег дают.

Лоуренс решил, что доверится Эйб, а та в ответ проведёт сделку гладко. Если только не произойдёт ничего неожиданного, не будет слишком оптимистичным ожидать, что они удачно провернут сделку с мехами и набьют мошну до предела. И ничего смешного в том, что у него в животе заранее разлилось то радостное тепло, о котором говорил нищий. Он давненько не испытывал этого чувства. Наконец его давняя мечта стать городским торговцем начала приобретать чёткие очертания.

— Ты правда очень мне помогла, — произнёс Лоуренс, поглаживая бородку. — Спасибо тебе.

Холо одарила его не особо дружелюбным взглядом. Она тряхнула ушами, равнодушно зевнула, перекатилась со спины на живот и открыла книгу.

Правда, вся её поза говорила о том, что она смущена.

— Там было что-то, что тебе не понравилось?

Не отрываясь от книги, Холо начала раздеваться, и Лоуренс подошёл, чтобы помочь ей. Она его не оттолкнула, так что мысль, что её это вогнало в краску, оказалась недалека от истины.

— Мне много чего не понравилось. На перекрёстке двух дорог хоронят бесов, которые поют путникам зловещие песни. Слышал такую поговорку?

— Да, так часто говорят.

— О? — откликнулась Холо, собирая волосы, такие гладкие, что напоминали масло, растёкшееся по воде.

— Если вместе с бродячими музыкантами в город приходят болезни и несчастья, то музыкантов обвиняют в том, что они демоны. Жители отрубают им головы на перекрёстке за пределами города.

— Ого…

Развязанный пояс упал на хвост Холо. Она попробовала его смахнуть и, когда Лоуренс ей помог, в качестве благодарности легко мазнула по нему хвостом. Когда он в шутку попробовал схватить её за хвост, Холо проворно увернулась.

— Когда демоны-музыканты умирают, люди молятся, чтобы их души ушли подальше от города. Поэтому на всех перекрёстках города так тщательно отремонтированы дороги: ни одного выбитого камешка, ни одной ямы. Говорят, если там кто-то споткнётся, похороненный демон вернётся к жизни.

— Ох, люди во столько вещей верят, — прошептала Холо, явно находясь под впечатлением, и вернулась к книге.

— А у волков есть поверья?

Внезапно лицо Холо стало серьёзным. Лоуренс даже подумал, не наступил ли ей, часом, на хвост, но, судя по всему, Холо просто задумалась. Через некоторое время она снова перевела на него взгляд:

— Когда ты спросил, я впервые об этом задумалась. Ты знаешь, нет у нас никаких поверий.

— Хорошо, что у вас нет ничего такого, из-за чего дети по ночам боялись бы идти в туалет.

На мгновение Холо удивилась, но потом весело рассмеялась.

— Это я не о себе!

— Ну-ну. — Холо, смеясь, вильнула хвостом.

Лоуренс легонько похлопал её по голове. Холо дёрнулась, будто от щекотки. Тогда он небрежно положил ей ладонь на голову.

Он думал, что она сбросит его руку, но Холо этого не сделала, только чуть шевельнула ушами. Рукой он ощущал тепло её тела, она была чуть выше ребёнка.

В комнате воцарилась тишина. Вот бы этот момент длился вечно!

Затем, будто собравшись с духом, Холо выпалила: