Волчица и пряности. Том V

Он располагался в удачном месте — возле порта, но здание было маленьким и без разгрузочного двора. Флажок торгового дома тоже был небольшим и скромно болтался на входной двери. Однако каменная кладка здания была сделана на совесть, между блоками не прошёл бы и волос, а само пятиэтажное строение стояло немного особняком от других домов.

Получше приглядевшись к флажку в неровном свете масляного фонаря, Лоуренс понял, что это была вышивка высочайшего качества, и на фоне серых камней она излучала достоинство, подобное тому, какое излучает маленький гигант, — всё указывало на то, что перед вами солидный торговый дом, который далеко не новичок в торговом деле.

Похоже, этот торговый дом не любит оказываться в центре внимания.

— Меня зовут Рузз Эрингин, я представитель торгового дома Делинка.

Обычаи торговцев отличались так же сильно, как и их товары.

Поприветствовать Лоуренса и его компаньонов вышли четыре человека, каждый из них выглядел так, будто управляет торговым домом, и трудно было понять, кто же из них главный.

Лоуренс слышал, что там, где торгуют людьми, качество товара оценивают сразу несколько человек. Видимо, эти четверо как раз и были оценщиками.

— Крафт Лоуренс.

Лоуренс обменялся рукопожатием с Эрингином.

Рука Эрингина была вялой, на его лице блуждала неясная улыбка; невозможно понять, о чём тот думает. Если торгуешь овцами, твой голос становится похожим на собачий, а если торгуешь людьми… Видимо, обретаешь такую улыбочку.

Холо пожала ему руку после небольшой задержки, при этом взгляд у него был как у змеи или ящерицы.

Эйб сняла капюшон, но здороваться ни с кем не стала. Кто знает, может, именно этот торговый дом участвовал в сделке, когда продавали её саму.

— Пожалуйста, садитесь, — пригласил их Эрингин, и они уселись на обтянутые сукном стулья. Внутри они были набиты хлопком — стулья высочайшего качества.

— Достопочтимая глава рода Боланд уже обо всём мне поведала. — Этими словами Эрингин дал понять, что не хочет тратить время на пустую болтовню.

Лоуренс не собирался торговаться. Он понятия не имел, сколько может стоить девушка-аристократка.

— Я хочу спросить только одно. Лоуренс, вы ведь состоите в торговой гильдии Роуэна?

Трое мужчин стояли за спиной Эрингина и молча сверлили Лоуренса глазами. Лица всех троих ничего не выражали, но именно это придавало окружающей обстановке какую-то тревожность. Это угнетало даже привыкшего к деловым переговорам Лоуренса. Возможно, так они давали понять, что пытаться обмануть их бесполезно.

— Да, верно, — коротко ответил Лоуренс, и в ту же секунду гнетущая атмосфера рассеялась.

Они действительно таким образом хотели прижать Лоуренса к ногтю.

— Роуэн, значит. Что ж, выходит, ты не раз вёл дела с лордом Голденсом. Он чрезвычайно проницателен.

Лоуренс невольно напрягся, услышав имя ключевой фигуры в своей гильдии, хоть и понимал, что это сказано специально, чтобы дать ему понять, что бежать будет некуда.

— Что ж, раз ты принадлежишь к такой гильдии, тебе можно доверять. И твоя спутница, вне всяких сомнений, благородного происхождения. С вашего позволения, я оглашу решение, к которому мы вчетвером пришли.

Эйб говорила, что думает получить две с половиной тысячи серебром.

Улыбка Эрингина стала шире.

— Мы даём две тысячи торени.

Не так много, как они рассчитывали, но и такая сумма обещала принести огромную прибыль.

Лоуренс старался по возможности держать себя в руках, чтобы не выдать, что силы покидают его измученное напряжением тело. Эйб, похоже, чувствовала то же самое. Её лицо было неестественно спокойным.

— Госпожа Эйб поставила условие в две с половиной тысячи, но мы не можем заключать подобные сделки с одиночными торговцами. Эти деньги ведь для торговли мехами?.. Но взамен мы не возьмём обычную комиссию за выдачу и выдадим всю сумму целиком. Однако у нас нет такой суммы серебром, поэтому выплата будет произведена в люмионах, в количестве шестидесяти штук.

За один золотой люмион давали примерно тридцать четыре торени. Лоуренс плохо знал котировки в Реносе, но при обмене валют люмион обладал большим весом. Вполне может быть, что на эти деньги удастся купить больше шкур, чем на две тысячи торени.

Но ещё больше удивился Лоуренс тому, что они готовы выдать все деньги сразу.

Дорогая валюта имеет ценность сама по себе. При необходимости золотые и серебряные монеты можно переплавить, так что сфера влияния их была огромна, и, уж конечно, они ценились больше, чем сделки на бумаге.

Брать комиссию за выдачу наличных в долг было обычным делом. Но не в этот раз.

— Вы очень великодушны, — процедила сквозь зубы Эйб.