Вольные частные города. Больше конкуренции на важнейшем рынке мира

Если всерьез принять золотое правило, станет ясно, что принцип абсолютных прав, положеных каждому индивиду, имеет смысл. Ведь если я утверждаю, что мне положены определенные права, то я должен признать их и за другим человеком, иначе он тоже сможет утверждать, что ему положено больше прав, чем мне. Поэтому мирное и плодотворное компромиссное решение – признать за каждым равные права[75]. Выходя за пределы чистого равенства перед законом, права человека покрывают область, которая имеет для каждого первоочередное значение, а именно физическую неприкосновенность и неприкосновенность жизни, свободу передвижения и определенную свободу действий, куда относятся, например, свобода слова и собраний, а также свобода заключения договоров. Идея заключается в том, что эти права не могут быть упразднены ни религией, ни идеологией, ни решением большинства, ни иными юридическими утверждениями и правительственными актами. Ведь последние тоже могут измениться, и даже если в единичных случаях они позитивны для индивида, при следующем правительстве ситуация может выглядеть совершенно иначе. Вот почему для всех надежнее непреложно признать определенные права за каждым человеком. Существование индивидуальных прав человека способствует мирному и плодотворному общежитию: я предоставляю тебе твои права, а ты мне – мои. Этот вывод понятен всюду в мире; как таковой, он не зависит от культуры, хотя иные культуры (пока) от него отмахиваются. Стало быть, нет нужды превозносить сей факт ни с религиозной, ни с естественно-правовой или трансцендентной точки зрения. Незачем даже обращаться к конструкту самособственности, согласно которому я принадлежу сам себе и оттого не должен терпеть ни физических посягательств на мою персону, ни посягательств на мою жизнь и мою свободу действий. Права человека не упали с неба, люди договорились предоставить их друг другу, чтобы каждый, в какой бы системе он ни жил, обладал безопасностью и свободой действий. Соответствующие декларации, например Декларация ООН о правах человека[76] 1948 года, широко распространились после Второй мировой войны и, несмотря на отчасти отсутствующую международно-правовую обязательность, в известной степени стали всеобщим достоянием – права человека официально признали даже коммунистические системы[77]. Поэтому столь велико значение отказа большинства исламских государств от этой договоренности, закрепленный в Каирской декларации 1990 года о правах человека в исламе[78], согласно которой совокупные права человека оговорены в шариате. Этот отказ обеспечивает идеологические боеприпасы для схваток меж светским и божественным порядком[79], которые ввиду избытка молодых мужчин в исламских странах явно обострятся[80].

Есть, однако, и другая проблема. Права человека в правильном понимании суть права на оборону. Они защищают каждого от посторонних физических посягательств, а равно от посягательств на его жизнь, его собственность или ключевую сферу его свободы действий. А так как повсюду в мире существуют государственные монополии власти, которые уже обязались защищать данные позиции, права человека суть в первую очередь права на самооборону от всемогущего государства. Все бы хорошо. Но, к сожалению, дело зашло слишком далеко, отчасти настолько далеко, что фактически права человека обернулись своей противоположностью. Вместо того чтобы ограничиться правами на самооборону и свободы, доброхоты сконструировали так называемые права на участие, как, например, право на труд, право на бесплатное образование, право на достойное человека существование с жильем, одеждой, медицинским обслуживанием, «удовлетворительной оплатой труда» и т. д. Здесь совершенно не учитывается, что эти права могут быть обеспечены только за счет третьих лиц и только через всемогущее государство. Они находятся в прямом конфликте с правами на самооборону.