Вольпоне

Боюсь влюбиться в самого себя,
В свои великолепные успехи,
Похожие на почки в цвете. Кровь
Вдруг заиграла; сам не знаю как,
Шальным стал от удачи. Мог бы вылезть
Из собственной я кожи, как змея,
Так гибок стал. О, приживалы - это
Свалившаяся с неба драгоценность,
Не то что дурни, олухи земные.
Жаль, не считают это ремесло
Наукой, и притом первейшей. Все,
Кто каплю мозга в голове имеют,
На этом свете - только приживалы,
Одни крупнее, а другие мельче.
Но все ж не тех имею я в виду,
Кто овладел пустым искусством светским
Кормиться у чужих: живя без крова,
Семьи, забот, они слагают враки,
Чтоб распотешить слух своих кормильцев,
Иль, чтоб их небо ублажить и чрево,
На кухню тащат дедовский рецепт
Каких-то соусов; не тех собачек,
Которые, хвостом виляя, ластясь,
Стараются ухмылкой и поклоном,
Поддакнув лорду, сдув с него пылинку,
Добыть кусочек пожирней. Мне мил
Лишь тот блестящий плут, кто может разом
Взлететь и опуститься, как стрела;
Прорезать воздух с быстротой кометы;
Взметнуться ласточкой; быть здесь и там,
Вдали и близко - все одновременно;
К любым событьям нрав свой приспособить
И маску изменить быстрей, чем мысль!
С таким искусством человек родится,
Не учится ему, а применяет
Как чудный дар, самой природой данный,
Вот это настоящий приживал.
А прочие годятся им лишь в слуги.

Входит Бонарио.

Бонарио! Сын старого Корбаччо!
Как раз его искал я. - Мой синьор,
Рад видеть вас!

Бонарио

                         А я тебя - нисколько.

Моска

Но почему?

Бонарио

                         Ступай своей дорогой.
Противно мне беседу заводить
С таким, как ты.

Моска

                         Любезнейший синьор,
Не презирайте бедность!

Бонарио

                                                  Нет, клянусь!
Но подлость буду презирать твою!

Моска

Как - подлость?

Бонарио

                         Да. Твое безделье - разве
Не доказательство? А лесть твоя?
Ты только ею кормишься.

Моска

                                                  О боже!
Обычны слишком эти обвиненья
И липнут к добродетели легко,
Когда она бедна. Синьор, поверьте,
Пристрастны вы ко мне. Хоть приговор
Вам верным кажется, вы не должны
Судить так строго, не узнав меня.
Свидетель Марк святой, жестоки вы!

(Плачет.)

Бонарио

(в сторону)

Он плачет? Что же, это добрый признак.
Теперь я каюсь в резкости своей.

Моска