Воображаемые жизни (с иллюстрациями)

вечерам. Он не запрещал ей показываться у окна с подведен-ными углем глазами и щеками, намазанными свинцовыми бе-лилами.

Все горшки, чашки и тарелки для фруктов, на которых Катерина подавала есть и пить всякому, кто хорошо платил, были

украдены в «Кресле», «Лебеде» или в гостинице «Оловян-ное Блюдо». В один прекрасный день Казен Шоле исчез, за-ложив у «Трех Прачек» платье и пояс Катерины. Приятели

рассказали кружевнице, что его потом по приказанию прево1

высекли, растянув на телеге, и выгнали из Парижа через Боду-айерские ворота2. Больше Катерина его не видела. Оставшись

одна и не имея охоты зарабатывать деньги трудом, она сделалась уличной женщиной, живущей где придется.

Сперва она болталась у дверей трактиров, и ее знакомые

уводили ее за стены возле Шатле или Наваррского коллежа3.

Когда начались холода, одна сострадательная старуха пристро-ила ее в бани, где их хозяйка дала ей пристанище. Она стала жить в каменной комнате, устланной зеленым камышом.

Она сохранила свое прозвище «Катерина-кружевница», хотя

больше не плела кружева. Иногда ей предоставляли свободу

пройтись по улицам при условии, что она вернется к тому времени, когда народ обыкновенно идет в парильню.

Катерина бродила перед лавками перчаточницы и шляпни-цы и много раз подолгу с завистью смотрела на цветущее лицо

1 В феодальной Франции прево — королевский чиновник или

ставленник феодала, обладавший до XV века на вверенной ему территории судебной, фискальной и военной властью; с XV века прево выполняли лишь судебные функции.

2 Позже на их месте в средневековой крепостной стене города

находились ворота Сент-Антуан, ставшие частью Бастилии.

3 Наваррский коллеж — самое знаменитое старинное учебное

заведение Парижского университета.

126

колбасницы, смеявшейся среди свиных туш. Потом она воз-вращалась в парильни, которые хозяйка освещала в сумерки

сальными свечами; они горели красноватым светом и грузно

таяли за закоптелыми стеклами. Наконец, Катерине надоело

жить взаперти в четырех стенах. Она сбежала и стала бродить

по проезжим дорогам.

С тех пор она больше не была ни парижанкой, ни кружев-ницей; она стала одной из тех, что бродят вблизи французских

городов, сидят на могильных камнях и доставляют удовольствие прохожим. У этих женщин нет другого имени, кроме того, что дается им по внешности, и Катерина получила прозвище

«Морда». Блуждая по полям, она караулила прохожих вече-рами на обочинах дорог, и ее набеленное лицо мелькало вдоль