Воронеж – река глубокая

— Пожалуйста! — согласился я, не зная, как вы­крутиться из неприятной ситуации.

Я вскрыл коробку... В коробке оказались бумаги со столбцами цифр, возможно, шифровки, а может, и сами шифры, фотоаппарат, катушки с фотопленками, засуну­тые в отрезанные пальцы от резиновых перчаток, в рези­новом мешочке лежали фотографии.

— Дай-ка сюда! — сказал старший лейтенант.— Оригинальные вещи спрятала в печке ваша мама.

— Это не наше,— сказал Рогдай.— Врет он. Это квартира нашей соседки. Она была в разведотделе нашей дивизии, потом куда-то исчезла. Я делал запрос, мне ответили, что адресат выбыл.

Старший лейтенант снял резинку с мешочка, вынул фотографии.

— Интересно! — вырвалось у него. На фото был дядя Вилли в парадной форме немецкого капитана с орденами и медалями, на второй фотографии он был в обнимку с тетей Кларой, остальные фотографии я не разглядел, потому что офицер завязал мешочек.

— Очень интересная находка! — сказал он и тол­кнул ногой разряженные аккумуляторы.— Тут без пол- литра не разберешься.

— Видел? — прошептал мне на ухо брат.— Клара- то немецкая шпионка. Вот тебе и «выбыла в неизвестном направлении». Она к немцам убежала.

В ответ я толкнул его локтем, чтоб молчал.

— Она шпионка! Она к немцам убежала, а ты все: «Тетя Клара! Тетя Клара!» Шпионку проглядел!

— Молчи! — так же шепотом ответил я.— Балда ты. Она наша!

— Ты с ней заодно! — вдруг сказал брат. Он посто­ял остолбенело и, оглядываясь на меня, ушел.

Куда его понесло? Мы же переезжаем на новую квартиру. Я еле стоял на ногах... Сумасшедший чело­век!

— Айн момент! — сказал толстый немец и попросил достать фотографию, посмотрел ее, отставив на вытяну­тую руку, и что-то сказал.

— Что он говорит?

Да тут... Его интересует немецкий офицер.

— Можно на минутку? — отозвал я в сторону стар­шего лейтенанта.— На фото наша соседка... И этот капитан, а может, майор, он наш. Больше я вам ничего не могу сказать. Снесите коробку в Особый отдел окру­га,— за то, что вы нашли, вам скажут спасибо. По правде, я должен был давно это сделать сам, но я не сообразил, где лежит коробка, ума не хватило.

— Айн момент! — Опять подошел толстяк.

— Хорошо! — сказал старший лейтенант и во вто­рой раз вынул фотографии.

— Дайте мне одну! — попросил я.

— Не имею права.

— У вас же их три. Скажите, что одна у меня. Одинаковые же. Потом попробуй выпроси. Нашей тете Кларе еще памятник поставят, мемориальную доску на дом повесят, вот увидите. Подарите! Что говорит фриц?

Пленный опять взял из моих рук фотографию, прикусил губу.

— Я знай его,— сказал он по-русски.

Затем произнес целую речь по-немецки.

— Слушайте,— сказал старший лейтенант.— Он го­ворит, что вроде бы видел этого капитана.

Я знал, что пленный вполне мог встретить за линией фронта тетю Клару и Вилли.

— Он сказал,— начал монотонно переводить стар­ший лейтенант.— Он был в охранном батальоне. Нет, не эсэсовском, они охраняли склад боеприпасов на разъ­езде около города Землянска. У него плоскостопие и язва двенадцатиперстной кишки, он не был на передо­вой. В тот день он сменился с дежурства, они двенадцать часов на карауле, двенадцать в казарме. К счастью, русские самолеты разбомбили склад боеприпасов, хотя он был отлично замаскирован и русское население из ближайших районов было выселено. «Особая зона». Самолеты навели на склад русские разведчики. Все, конечно, там накрылось, он и его взвод остались целы­ми, потому что отдыхали в землянках в стороне от склада. Их хорошо тряхнуло, отлично тряхнуло, но они остались живы.

Их подняли в ружье, на прочесывание местности, на поимку русских разведчиков. Привезли их на окраину деревни Перлевка. Есть такая? Есть. Один из русских разведчиков был ранен. Их окружили, они засели в ка­менном сарае, риге, хранилище для хлеба с соломенной крышей. Они отстреливались. Хорошо отстреливались. Солому на крыше риги подожгли. Из горящего сарая, риги вышел мужчина в форме капитана вермахта. Когда к нему подбежали, он подорвал себя и четырех солдат. В риге нашли убитую женщину.

— Слушай, Ганс,— прервал перевод старший лейте­нант.— Это она?

— Я не очень знай,— сказал немец.

— Как же их нашли? — еле выдавил я из себя.— Как обнаружили на краю деревни? Спросите у него, как их нашли?

Офицер перевел мой вопрос.

— Их выдали. Русский выдал, опознал женщину. Узнал ее и привел к риге полицаев. Капитан и женщина начали стрелять, поэтому вызвали немецкий взвод охра­ны склада боеприпасов. Но не уверен, что его сведения верны.

Я сидел потрясенный... Непомерная тяжесть — при­каз молчать. Я помнил его: «Забыть о Кларе Никитичне и о мужчине в форме офицера вермахта».

— Я пришел к тебе с рассветом, рассказать, что я с приветом! — появились Боянов и Валентинов.— Поехали?

— Товарищи, ему плохо! — указал на меня офицер.

— Алик, садись в телегу.

Я спрятал фотографию тети Клары и Вилли под рубашку.

— К сожалению, мы проводить вас до вашего дома не сможем, у нас репетиция. Мы лошадь раздобыли в «Заготзерне», возчик отвезет мебель и уедет. Вы его не задерживайте. Мы оплатили. До свидания! Приедем на новоселье. Ждите!