Ворота Расёмон

– Плохо. Очень плохо. – Старик вздохнул. Казалось, даже усы его обвисли сильнее. – Немедленно пиши объяснительную. А из пассажиров больше никого не осталось?

– К сожалению, все уже час назад отбыли. Лошадь есть одна.

– Что за лошадь?

– С лошадиного рынка у ворот Дэшень. Только что умерла.

– Ну так дай ему ноги от этой лошади. Пусть хоть конские – всё лучше, чем никаких. Пойди, принеси их.

Молодой китаец вышел из-за стола и куда-то исчез. Хандзабуро испытал шок в третий раз: судя по услышанному разговору, ему приставят конечности от лошади. Как с ними жить?

Сидя на полу, он взмолился:

– Послушайте, не надо мне лошадиных ног, прошу! Я лошадей на дух не переношу! Пожалуйста, дайте мне человеческие ноги, я больше в жизни ни о чём не попрошу. Хоть от этого Генри Как-его-там. Пусть волосатые будут, но человечьи!

Пожилой китаец посмотрел на него с сочувствием.

– Были бы человечьи, дал бы, – закивал он. – К сожалению, человечьих сейчас нет. Полно вам, не такая уж это катастрофа. У лошадей ноги выносливые – если вовремя менять подковы, то все горные тропы вам будут нипочём…

Тут откуда ни возьмись вновь появился младший с парой лошадиных конечностей, которые держал с видом коридорного, подносящего гостю сапоги. Хандзабуро попытался было сбежать – однако без обеих ног не смог даже подняться с пола. Китаец, приблизившись, принялся стягивать с него белые туфли с носками.

– Нет! Так нельзя! Что угодно, только не лошадиные! Вы не смеете менять мне ноги без моего согласия! – закричал Хандзабуро, но молодой уже засунул ему в штанину одну из ног. Та впилась в правое бедро, будто зубами. За этим последовала и вторая, которая тоже крепко вцепилась в плоть.

– Ну вот и отлично! – Молодой клерк с довольной улыбкой потёр руки; на пальцах у него красовались длинные ногти.

Хандзабуро тупо уставился на свои новые конечности: из белых штанин торчали две лошадиные ноги, покрытых густой гнедой шерстью и заканчивающиеся копытами…

Дальнейшее изгладилось у него из памяти – по крайней мере, чётких воспоминаний не осталось. Смутно помнилось, как он пререкался с двумя китайцами. Потом – как вроде бы падал с крутой лестницы. Но всё это терялось в тумане. Как бы то ни было, поблуждав среди странных видений, он очнулся в гробу – в служебном жилье на улице Н. Более того, над гробом стоял молодой священник из храма Хонгандзи и читал заупокойную службу.

Воскрешение Хандзабуро, разумеется, произвело фурор. Газета «Шуньтянь шибао»[120] даже посвятила ему заметку на три столбца с большой фотографией. Там, в частности, говорилось, что Цунэко в траурной одежде улыбалась ещё больше, чем обычно. На деньги, собранные для покупки поминальных благовоний, начальство и коллеги Хандзабуро устроили вечеринку в честь его возвращения к жизни. Едва не пострадало лишь реноме доктора Ямаи. Впрочем, эскулап вышел из положения чрезвычайно ловко: с невозмутимым видом пуская кольца сигарного дыма, он заявил, что природа, мол, хранит множество тайн, неподвластных медицинской науке, – и так восстановил свою репутацию, пожертвовав репутацией профессии.

Тем не менее, сам Хандзабуро совсем не выглядел счастливым – даже на праздновании в свою честь. И неудивительно: ведь его ноги каким-то образом превратились в лошадиные – покрытые гнедой шерстью и с копытами вместо пальцев. Каждый раз, видя их, он чувствовал прилив жалости к себе. Если про такое узнают на работе, уволят как пить дать. Коллеги, поди, и разговаривать с ним больше не захотят. А Цунэко… «О женщины, вам имя – вероломство!» Наверняка Цунэко не исключение и не захочет иметь мужа с копытами… В общем, Хандзабуро укрепился в решении никому свои ноги не показывать. По этой причине он отказался от японской одежды и стал носить сапоги, а идя в ванную, плотно закрывал окна и двери. Несмотря на все предосторожности, тревога его не оставляла – и не зря.

Первой – и, возможно, самой лёгкой – задачей было сделать так, чтобы ничего не заподозрили коллеги. Если почитать дневник Хандзабуро, становится ясно, что угроза разоблачения следовала за ним по пятам.

«…июля. Проклятый китаец, подсунул мне эти чёртовы ноги! Там целый рассадник блох. На работе сегодня ноги так чесались, что я чуть с ума не сошёл. Нужно приложить все силы, чтобы избавиться от насекомых».

«…августа. Заходил сегодня к начальнику обсудить продажи. Пока мы говорили, он всё время принюхивался. Похоже, от моих ног несёт лошадью даже в сапогах…»

«…сентября. Управляться с лошадиными ногами ещё сложнее, чем ездить верхом. Сегодня до обеда мне понадобилось срочно сбегать по делу, и я поспешил вниз по лестнице. Думал, конечно, только о работе, как любой на моём месте, – даже забыл про лошадиные ноги. И что же – споткнулся на седьмой ступеньке и сразу пробил её насквозь…»