Ворота Расёмон

«…октября. Постепенно научился управляться с лошадиными ногами. Понял в конце концов, что главное – балансировать тазом. Сегодня, правда, вышла промашка. Впрочем, виноват не только я. Утром часов в десять я взял рикшу и поехал на службу. Парень потребовал двадцать сэн вместо двенадцати – вцепился в меня и не хотел пускать в контору. Я до того разозлился, что вдруг лягнул его – да так, что он отлетел, будто футбольный мяч. После, конечно, пожалел. Но получилось до того уморительно, что я не мог не смеяться. Так или иначе, надо орудовать ногами поосторожнее».

Усыпить бдительность Цунэко было гораздо сложнее, чем обмануть коллег. Дневник Хандзабуро полон сетований на эту тему.

«…июля. Цунэко – мой злейший враг. Под предлогом того, что нужно жить как просвещённые люди, переделал нашу японскую комнату на западный манер. Теперь не придётся разуваться на глазах у жены. Цунэко, похоже, расстроена, что у нас больше нет татами. Но с моими ногами японский интерьер не для меня – даже если ходить в носках».

«… сентября. Сдал сегодня двуспальную кровать в магазин подержанной мебели. Помню, как купил её на аукционе у американца, а когда возвращался оттуда, шёл по аллее в нашем квартале – деревья как раз были в полном цвету, в каналах отражались огни, красота. Увы, сейчас не время предаваться подобным воспоминаниям. Прошлой ночью едва не лягнул Цунэко в бок».

«… ноября. Сегодня сам отнёс бельё в прачечную – не в ту, куда ходим обычно, а в другую, возле Дунъаньского рынка. Впредь придётся так и делать, а то к исподнему, кальсонам и носкам изнутри пристаёт уж очень много конской шерсти».

«… декабря. Носки постоянно рвутся. Расходы на них очень трудно скрывать от Цунэко».

«… февраля. Я, разумеется, никогда не снимаю ни носки, ни кальсоны, когда ложусь спать. К тому же приходится изо всех сил кутать ноги в одеяло, чтобы Цунэко ничего не заметила. Вчера перед сном она сказала мне: «Какой же ты мерзлявый. Ты что же, поясницу меховым пледом обмотал?» Возможно, близок день, когда правда о лошадиных ногах выйдет наружу».

Хандзабуро поджидали и другие опасности – всё и не перечислишь. Но особенно меня поразил в его дневнике случай, описанный ниже.

«… февраля. Сегодня во время обеденного перерыва заглянул в букинистическую лавку возле храма Лунфу. Перед лавкой стоял конный экипаж – не европейский, а китайский, с синим пологом. На козлах, конечно, отдыхал кучер. Я, не обратив на повозку никакого внимания, хотел было зайти в магазин. Но тут кучер, щёлкнув кнутом, закричал: «Цо, цо!» «Цо», – так говорят китайцы, чтобы заставить лошадь пятиться. Повозка сразу же сдала назад. И вдруг мои ноги тоже шагнули назад, хотя сам я по-прежнему направлялся в книжную лавку. Чувства мои в тот момент не поддаются описанию – то ли ужас, то ли ошеломление. Я тщетно пытался двинуться вперёд – непреодолимая сила тянула меня назад. Когда кучер наконец протянул долгое «Цо-о-о», я испытал счастье: ноги мои прекратили пятиться. Но и это ещё не всё. Вздохнув с облегчением, я невольно перевёл взгляд на повозку. Тут запряжённая в неё пегая лошадь заржала самым странным образом. Странным? Нет, не так. Я определённо распознал в её звонком ржании смех. И мало того – из моего собственного горла едва не вырвались похожие звуки. Не дай бог кто-нибудь услышит такое. Я заткнул обеими руками уши и сбежал оттуда…»

Судьба готовила для Хандзабуро решающий удар – иначе и не скажешь. Однажды ближе к концу марта, после полудня, он вдруг обнаружил, что его ноги принялись гарцевать и словно бы пританцовывать. Почему же они так оживились? Чтобы найти ответ, необходимо вновь обратиться к дневнику. Увы, записи обрываются днём ранее. Тем не менее, исходя из уже описанного, можно предположить, что произошло. Опираясь на классические источники – «Трактат об управлении лошадью», «Записки о лошадях», «Собрание сведений о лечении быков, лошадей и верблюдов» Юань Хэна, «Трактат о том, как правильно оценить лошадь» Бо Ле, – думаю, я понимаю, почему ноги пришли в волнение.

В тот день бушевала песчаная буря – такое случается весной, когда ветер из монгольских степей приносит в Пекин пыль и мелкий песок. Согласно заметке в «Шуньтянь шибао», подобной бури не бывало лет десять: «В пяти шагах от ворот Чжэнъян[121] не было видно их крыши». Ноги Хандзабуро принадлежали лошади с рынка за воротами Дэшень – животное монгольской породы было привезено из провинции Хэбэй. Вполне естественно, что учуяв ветер родной степи, ноги принялись скакать и гарцевать. Более того, стояла пора, когда за пределами Великой стены лошади носились по степи, отчаянно ища пару для случки. Если всё это принять во внимание, становится понятно, что и лошадиные ноги никак не могли устоять на месте.