Восемь с половиной часов

– Ой, так ушла-то она, едва стемнело! А я думаю – где пропадает? А ну, заходи, сейчас получит у меня. – Евдокия решила изобразить строгую надзирательницу.

Сторож впихнул Катьку внутрь и добавил:

– Чтобы больше не было такого! Сейчас охрану усилят – мальчишка опять сбежал. Слыхала уж небось?

– Да как же, слышала, уж и у меня обыск устроили! Да ладно, Степан, иди, у меня ещё на кухне дел полно! Эта стерва сбежала, так всё самой приходится делать… – возмущалась Евдокия, уже закрывая дверь. Затем повернулась к Катьке. Та стояла растрёпанная, в наспех надетой одежде, с надутым лицом. Евдокия покачала головой: – Эх, говорила я тебе – добегаешься! Повезло, что Степан тебя нашёл, а ни кто-нибудь из управляющих, а то бы досталось! Ладно; пошли, расскажу тебе кое-что.

Кухарка отлично понимала, что долго прятать мальчишку при всём желании не получиться. Среди рабочих были люди, которым она могла спокойно доверять, и Катька с Нинкой входили в их число, но это, к сожалению, был далеко не весь обслуживающий персонал и обязательно нашёлся бы тот, кто непременно за небольшую поблажку выдал бы их. Мальчика как можно скорее надо выпроводить из школы – так лучше для него же. И как это сделать, Евдокии предстояло обдумать ночью, пока Миша спал на тёплой печке. Она уверенно решила помочь ему – другого не позволяло ей её доброе сердце. Да и видела она, что здесь с детьми делают что-то неподобающее.

8

Поздним вечером следующего дня Евдокия, Катя и Нинка собрались на кухне, обсуждая один из наиболее осуществимых вариантов побега. Миша сидел напротив них и уплетал кашу. Евдокия поведала ему свои домыслы:

– В общем, подумала я тут… Завтра утром почтовый обоз в село едет. Но на выезде его тщательно проверяют, и в нём спрятаться не удастся… Но кучер, Пётр, всегда останавливается в деревне. Если бы ты смог добраться до деревни, то там мог бы залезть в обоз и уже ехать до села. А там у Катьки родители живут, – кухарка взглянула на одобряюще кивающую головой Катю, – У них какое-то время можно задержаться. А дальше уж сам думай… Что потом-то будешь делать?

– Я не пропаду, – заверил Миша, отставляя опустошённую миску.

Евдокия рассмеялась, её лицо ещё больше округлилось и стало напоминать блин:

– Это уж точно! Смелый ты, раз от директора удрал. Да только как через забор-то перелезть? Вокруг всей школы он…

– Мне Федя, одноклассник, показывал лазейку, где он лазал в деревню. Там канава, и под забором пролезть можно.

– Канава, да только снегом её засыпало, – вмешалась Нина, высокая худощавая женщина средних лет со строгим лицом, ко всему относившаяся скептически. Но в доброте ей тоже нельзя было отказать.

– Подкопаю. Небось снег мягкий ещё.

Очередной раз осмотревшись по сторонам, Евдокия заговорила тише:

– Я узнавала – в деревне сегодня тоже искали. И сторожу наказ дан с собакой ночью ходить у школы. Эка тебя заметит! Тогда точно несдобровать!

– Так отвлечём его! – Подсказала Катя, – ты поди к нему да заговори. Поболтать, чай, любишь!

– Эка ты умная стала! – С иронией проворчала Евдокия. – Сама не знаю – то говорю без умолку, а как надо – так и слова не вытянешь… Ой, да что зря болтать, надо дело делать. И правда, мальчишку здесь мы оставить не можем. Найдут точно. Днём-то сколько народу на кухне вертится… Все кому не лень лезут…

– Да ладно причитать тебе – прервала её Нина, – лучше с собой ему собери еды, а я пойду поищу тёплую одежду.

Нина встала и вышла. Кухарка ещё немного потеребила свой замасленный передник, с опасением глядя на мальчика, потом словно спохватилась и стала собирать еду, как обычно, приговаривая себе под нос:

– Вот пирогов положу… ой, холодно ведь… как доберётся…

– Ты шибко много не клади ему, – сказала Катя, – по снегу ж идти, не пропадёт до завтра!

– Сама бы собирала, коли умная! На морозе всю ночь. Ты в деревне там в сарай какой заберись… Есть там у меня знакомые, сказала бы им, чтобы приютили на ночь, да боюсь, проболтаются… Не надёжные …

Вскоре пришла Нина со старым детским пальто в руках да валенками:

– Вот, всё что нашла. Новые нельзя брать, учёт ведут.

Долгая январская ночь опустилась на школу и окрестности. Во втором часу дверь служебного выхода приоткрылась, появилась голова кухарки, напряжённо осматривающая задний двор. Никаких движений в темноте она не заметила. Дверь открылась чуть шире, и на крыльцо вышел укутанный с головы до ног в разные тряпки мальчик. Евдокия постаралась и нашла ему старые варежки и шарф, голову обвязала своим шерстяным платком. В руке он держал тряпку с завязанными в ней пирогами.