Воспоминания

Возвращаюсь к Федотову. Встретился я с ним благодаря «Арбатской находке», книжно-антикварному магазину, полностью перешедшему на полукриминальную торговлю антиквариатом. Там я сначала эпизодически, потом регулярно консультировал сначала прежнего владельца-букиниста, мало понимающего в «картинках». Неплохой парень, самоуверенный и излишне доверчивый – бывают же такие книжные спекулянты, – он скоро был смещен со своего директорства своим «подельником». Без выходного пособия. Поскольку сместивший его и до сих пор подельник других уже известных подельников, говорить о нем не буду. Виктор Михайлович приходил туда не только что-то приобретать как для себя, так и для «Лукойла», но и просто отдохнуть, встретиться в тишине с нужными людьми или просто друзьями, приятно провести время. Этому способствовала и обстановка: центр Москвы, уединенность на втором этаже, опека сотрудников, иные приятности времяпрепровождения.

Незаметно для себя, свободный от службы где бы то ни было, я вписался в эту компанию и оказался полезен своими знаниями, опытом и, вероятно, прошлым авторитетом. Стал я помогать и Федотову собирать предметы искусства, в какой-то степени переориентировав его от «салонного» на стоящее и уникальное.

В результате нашего общения сама собой возникла и выкристаллизовалась идея создать большое антикварное предприятие с выставочными залами, ювелирным отделом, салоном продажи картин и скульптуры и для пополнения коллекции самого Федотова и оказания услуг «Лукойлу». Меня эта идея более чем устраивала. Денег к тому времени я не зарабатывал, консультации мало что приносили, общения с перекупщиками я избегал, да и для поддержания авторитета среди коллекционеров, с которыми связи не оборвались, необходимы были более стабильный статус и, главное, место для организации выставок.

Подстегивало и то, что в 1996 году по просьбе коллекционеров и с незначительной помощью «олигарха» Смоленского через Марину Лошак я организовал новый Клуб коллекционеров и утвердил его юридический статус на свои средства. Нужны были штаб-квартира и выставочный зал. Так появился «Новый Эрмитаж» и для меня.

Прежде чем это произошло, надо было выдержать два года, чтобы приспособиться к новым условиям, новым людям. Далось это не без усилий и стрессов. Это были не те, кто сам приспосабливался к «новой» жизни, а кто кроил ее по своему образу и подобию, в угоду своим потребностям. Бесконечные «пивные» полдники с сальными анекдотами, мрачноватыми шутками, скабрезными историями, поездки за рубеж «погулять, попить» и новые, новые для меня люди: разбитные дельцы, бюрократы, искавшие подношений, их пресыщенные жены, длинноногие и тупоголовые любовницы, спившиеся «поставщики»-прихлебатели, как «холодные сапожники» таскавшие в «Арбатскую находку» диковинный товар или пустяковую картинку как «шедевр». Все это надо было выдержать, пропустить через глаза и уши, выудить ценное, на чем «Арбатская находка» (и другие не менее находчивые конторы) могли заработать, перепродав втридорога, обведя вокруг пальца иной раз и своих благодетелей. Это был морок, и не утешало, что не только мой личный. В теневую сторону попала часть страны и ее населения.

«Новый Эрмитаж» учреждался, по задумке как предприятие «на паях» с как бы пятью совладельцами. Доли их отличались неимоверно. У «основных» вкладчиков миллионы (долларов, естественно), у меня и у ставшего генеральным директором Рашида – менее ста тысяч. Сколько она составляла у наиболее ловкого из нас Задорожного, не скажу. Я «выплатил» свою долю картинами, поступившими к основному хозяину предприятия. Вскоре эта «дележка» была упразднена, и я по-честному получил свои деньги назад. Составляли они уже менее половины того, что бы стоили картины на этот момент.

Был расселен особняк площадью около тысячи квадратных метров в центре Москвы на Спиридоновке, реконструирован, достроен мансардой. Позднее оказалось, что за эти же деньги можно было в то время прикупить огромную усадьбу на Садовом кольце, бывшую когда-то собственностью князя Щербатова. Но «мое желание – мой закон».

Еще до окончания строительства «Нового Эрмитажа», который и сейчас под другой вывеской располагается между Музеем Алексея Толстого и домом, где когда-то на втором этаже была квартира А. Блока, я начал устраивать выставки на других территориях, но с грифом нашей организации. Сначала в ЦДХ в галерее «Элизиум», потом в Большом Манеже на Салонах и т. д. По стечению обстоятельств я стал одновременно и художественным директором галереи «Элизиум» и в течение семи месяцев отвечал в ней за устройство выставок. Правда, об этом в истории галереи не упоминается. Сидеть «на двух стульях», да еще выезжать за рубеж, участвовать в «тусовках» в «Арбатской находке» оказалось делом нелегким. Я выбрал «Новый Эрмитаж», и вскоре там началась своя жизнь, выставка за выставкой, вернисаж за вернисажем.