Воспоминания

Первоначально меня угораздило кооперироваться после завершения строительства с неким В. Марьяжем и его спутницей. Ранее они занимались книгами: один – как мелкий спекулянт, другая была товароведом в магазине. Польстившись на их лесть, я согласился на сотрудничество. Тут и вспомнилось: «На дурака не нужен нож, ему немного подпоешь…» Ничего не понимая в изобразительном искусстве, они ловко затевали финансовые операции. Получилось, что пришлось платить «Новому Эрмитажу» арендную плату, для меня нелегкую. Пришлось снова продавать незначительные работы из своего собрания. Долго это продолжаться не могло, Марьяж ловко жульничал, я решил уходить. К чести Федотова, он предложил мне самостоятельно вести работу и позднее, в должности генерального директора и даже с зарплатой (до того «генеральных» было двое, один из них, однажды уже упомянутый, ушел через год после окончания стройки и создал на непонятные средства свою «империю).

Так вплоть до 2011 года я работал в «Новом Эрмитаже» (не путать с «Новым Эрмитажем I», сомнительной затеей Марьяжа) и одновременно был председателем правления Клуба коллекционеров изобразительного искусства. Вместе с моей бессменной спутницей Софьей Эфраимовной Черняк, она же сотрудник «Нового Эрмитажа», она же секретарь Клуба коллекционеров, мы за двенадцать лет провели свыше шестидесяти выставок. Были среди них курьезные, запомнившиеся необычной темой, типа «С утра выпил – день свободен», веселая с инсталляциями из мебели, столовых приборов, блюд, меню, бутылками-рюмками. «Все исключительно для подачи», как говорит прославленный вратарь Владислав Третьяк (не путать с обоими Третьяковыми – коллекционерами). Как картинки, лубки, так и сервировка – от XVII века до хрущевского пластмассового «модерна». Была «Лукавство, коварство, любовь» – жеманная и гламурная, от Петра Соколова до Кустодиева и Сорина. Но большинство выставок обладало уникальностью открытия – эпох, направлений, имен. Не перечислить всех, тут серия «Гении России» с буквально вытащенными из забвенья провинциальными, закавказскими, среднеазиатскими художниками, мастерами объединений «Маковец», «Круг», салонов «Золотого руна» и группы «Зорвед». Близкая серия «Забытые имена», и не одна или две, а по три – пять выставок в серии. «Премьера коллекции» представляла на стенах «Нового Эрмитажа» то, что еще никогда не показывалось на выставках, – от Брейгеля Бархатного, Лоренцо Коста до Рокотова и Левицкого, от неизвестных в России работ Шагала и Малевича до нехрестоматийных Дега и Мориса Дени, от Вазарели и Фонтана до Немухина и Булатова.

Словом, снова начались встречи коллекционеров, каталоги, пресса, телевидение. При всем внешнем успехе – коллекционеры привыкли и симпатизировали новому месту общения, зрителей хоть отбавляй (все к тому же и бесплатно), учредители довольны и не вмешивались в мои инициативы, интервью и обзоры были постоянны, я видел, что это уже были не «златые годы» Советского фонда культуры. И цель мелковата, и калибр не тот. Исчезли крупнейшие послевоенные коллекции вместе с уходом их владельцев. Причем за месяцы, не годы. Беспардонное разбазаривание наследников – ну наконец-то не «крохи», а настоящие деньги и все на них обеспечиваемое. «На корню» уходили контрабандой за рубеж собрания Санкт-Петербурга, столичной Москвы, провинциальных Киева и Одессы. Это обескровливало и выставочную жизнь, не только нашей галереи, и хотя в силу ее авторитета нам давали работы «новые коллекционеры», и прежде всего основной наш учредитель Федотов, из-за проблем ввоза-вывоза произведений искусства в Россию выставки «скучнели», хотя я умудрился сделать две из них за рубежом, в нашем посольстве в Лондоне, спасибо нашим британским соотечественникам.

В целом роль зарубежных галерей и коллекционеров, собиравших, а более продававших русское искусство, трудно оценить однозначно. Аннели Джуди и Гмуржинская, Нортон Додж, Людвиг и Нахамкин, Ротман и Ружников – это отдельная, пока мало освещенная тема.

Семья Гмуржинских в галерейной жизни и арт-бизнесе занимала особое место. Антонина Гмуржинская-старшая, несмотря на сомнительную репутацию и ее конфликт с семейством Боргере – коллекционеров русского искусства XX века и галерейщиков, считалась известной фигурой в нашей отечественной и зарубежной среде. Она в семидесятые годы бывала у нас в квартире на Кутузовском проспекте. Мне, тогда начинающему коллекционеру, это казалось лестным. Ее дочь Кристина, унаследовавшая коллекцию и профессию матери, обрастала двусмысленной славой. Энергичная, красивая в юности, она часто шла на сомнительные аферы. Переоценивая мою роль эксперта и знатока, стремясь установить плотные дружеские отношения, она бывала в галерее «Новый Эрмитаж».