Воспоминания Горация

Так что голосование состоится лишь на другой день; назавтра, в одиннадцатый день до декабрьских календ, Милон вместе с большим отрядом отправляется на Марсово поле, решительно настроенный покончить с Клодием.

Все эти люди идут не голосовать, а сражаться. Сегодня Марсово поле будет уже не лужайкой, на которой устраивают выборы, а полем битвы, на котором решится смертельный спор Милона и Клодия.

Однако Клодий не появляется, как и во все предыдущие дни.

Вместо него на Марсово поле отваживается прибежать один из его друзей. Это Метелл.

Не следует путать его с банкиром Метеллом Целером, зятем Клодия и соперником Катулла. Метелл Целер имел неосторожность открыто выступить против своего шурина и скоропостижно скончался.

Что стало причиной его смерти? Об этом надо спросить Клодию, Волоокую богиню, как ее называет Цицерон.

Другой зять Клодия, богатый банкир Марций Рекс, тоже умер.

Опасно жениться на сестрах Клодия.

Правда, в живых остается Лукулл.

Но Лукулл платит своему повару восемьдесят тысяч сестерциев. Трудно отравить человека, который платит своему повару такие деньги.

И это не считая двух отведывателей кушаний, пробовавших прежде него все блюда, какие ему предстояло есть, и все вина, какие ему предстояло пить.

А кроме того, он покинул Рим и живет в Неаполе.

И вот какой-то Метелл, не столь уж важно, что это за Метелл, главное, что он друг Клодия, пытается попасть на Марсово поле кружным путем.

Милон бросается вслед за ним и выражает ему свой протест как трибун.

Если Милон столкнется с Клодием, то, считай, Клодий покойник.

Аттик показывал мне в Афинах письмо Цицерона, в котором тот без обиняков говорит ему:

«Si se inter viam obtulerit, occisum iri ab ipso Milone video».[31]

Но что все это время делал Цицерон?

Цицерон не покидал постели, мучаясь, по его словам, от жестоких колик, которые продолжались десять дней и которые он отнес на счет грибов и привозимых из Белгики капустных кочанчиков, съеденных им в чересчур большом количестве на авгурском пиру у Лентула.

Впрочем, все в Риме считали, что Клодий уже человек погибший. Я вспоминаю, что однажды вечером отец повел меня на Палатинский холм взглянуть на дом, купленный мятежным трибуном у Скавра. Вестибюль дома был почти пуст, и старый фонарь освещал своим дрожащим светом лишь нескольких оборванцев в отрепьях.

Это было все, что осталось от войска Клодия.

VIII

Сенат назначает интеррекса. — Кто такой интеррекс. — Эмилий Лепид. — Убийство Клодия рабами Милона. — Труп Клодия, брошенный на Аппиеву дорогу и обнаруженный сенатором Секстием Тедием, принесен в Рим. — Атриум дома Клодия. — Фульвия.

Наконец, случай привел к встрече, которую Милон столь долго и тщетно искал.

Видя, что смуты продолжаются и никакие решения принять не удается, сенат назначил интеррекса.

Поскольку наши древние общественные установления отмирают одно за другим и, возможно, лет через пятьдесят никому не будет известно, кто такой интеррекс, поясним это, но только не нашим современникам, которые еще не забыли этого, а нашим потомкам, которые, вероятно, помнить этого не будут.

Если вследствие неблагоприятных предзнаменований или по причине противодействия того или другого трибуна комиции откладывались на столь длительный срок, что к началу следующего года избрать новых консулов не успевали, прежние консулы, тем не менее, в положенный день слагали с себя свои полномочия, и наступало междуцарствие.

В этом случае, заботясь об управлении государством, сенат назначал интеррекса, которого всегда избирали из числа патрициев.

Любой интеррекс мог получить власть всего лишь на пять дней.

Он созывал комиции, руководил ими и, как только консулы были избраны, передавал власть им.

Порой из-за распрей между сенатом и народом комиции отодвигались на неопределенный срок. Однажды Рим пять лет подряд оставался без консулов и управлялся лишь народными трибунами и эдилами, которые упорно противились назначению любых курульных должностных лиц.

В другой раз консульскую власть исполняли в течение пятидесяти пяти дней одиннадцать сменявших друг друга интеррексов.

Так вот, как я только что сказал, сенат назначил интеррекса.

Этот интеррекс, которого звали Эмилий Лепид, был назначен в четырнадцатый день до февральских календ.

В тринадцатый день до февральских календ Милон направился в Ланувий, город-муниципий, где он был тогда диктатором; вместе с ним в повозке ехали его жена Фавста и его друг Марк Фуфий.

Его свита состояла из многочисленного отряда рабов, среди которых было около дюжины гладиаторов; двое из них славились своей силой и беспощадностью.

Звали их Евдам и Биррия.

Они шагали последними, образуя арьергард свиты Анния Милона.