Воспоминания Горация

По предложению народного трибуна Требония, главные наместничества, состоявшие в ведении Рима, должны были быть предоставлены сроком на пять лет:

наместничество в Галлии — Цезарю,

наместничество в Испании — Помпею,

наместничество в Сирии — Крассу.

Распределение это произошло в 700 году от основания Рима.

Цезарь, встретившийся в Луке с Помпеем и Крассом, чтобы возобновить триумвират, и во время этой встречи отдавший в жены Помпею красавицу Юлию, в которую победитель Митридата был так сильно влюблен, возвратился в Галлию.

Помпей вернулся в Рим и оттуда, назначенный единоличным консулом, посредством своих легатов управлял Испанией.

Наконец, Красс, перед тем как приступить к наместничеству в Сирии, ожидал объявления войны парфянам.

Объявление это произвело в Риме пагубное впечатление.

Парфянская война не пользовалась поддержкой населения.

Парфяне вызывали инстинктивный страх у римского народа, хотя римский народ робостью не отличался.

Парфяне всегда обращались в бегство, но, согласно поговорке, в своем бегстве они были опаснее, чем в своем нападении.

Скажем в нескольких строках о том, что представлял собой этот народ, который нанес римлянам такое же поражение, какое некогда случилось в Самнии, где наши легионы прошли под кавдинским ярмом.

Будучи по своему происхождению скифами, парфяне вторглись в южные области Азии и обосновались вблизи Гиркании; на протяжении одного или двух веков они пребывали там в полной безвестности; Александр Македонский мимоходом покорил их, а после него их подчинили своей власти его наместники. Но родившийся среди парфян гениальный человек по имени Аршак восстал против Агафокла, наместника Антиоха, и в 505 году от основания Рима создал монархию Аршакидов, представленную в то время, к которому мы подошли, то есть к началу 701 года от основания Рима, царем Ородом II, тринадцатым продолжателем династии.

Последовательные завоевания, осуществлявшиеся парфянскими царями и беспрестанно расширявшие их державу, приблизили ее к римской державе.

Парфянское царство заключало в себе двадцать пять главных городов, среди которых был Гекатомпил, то есть Стовратный город.

Война с подобным противником была тем более непонятной, что Рим мог в ней все потерять и ничего не приобрести. Правда, Красс полагал, что сможет в ней приобрести все и ничего не потерять.

Скажем пару слов о Крассе, а затем попытаемся понять смысл рокового потворства Помпея своему бывшему коллеге, потворства, оставшегося непонятным трем четвертям их современников.

Но мы, поэты, обладаем, как известно, даром быть посвященными в тайны богов, и потому в нашем языке одно и то же слово обозначает поэта и провидца: vates.

Крассу, чей точный возраст никто достоверно не знал, в 700 году от основания Рима было, должно быть, от пятидесяти до пятидесяти восьми лет.

Звался он, если говорить о его личном и родовых именах, Марк Лициний Красс. Цицерон, как мы уже отмечали, именовал его не иначе как прозвищами Лысый и Богач.

У современников Красс сделался воплощением алчности, и я полагаю, что в этом отношении будущее явится наследником настоящего. Трудно поверить, но в людской памяти он по части жадности затмил Страбона — отца Помпея.

Около 672 года от основания Рима, уже одним своим богатством обращая на себя внимание приверженцев Мария, он покинул Италию и укрылся в Испании, откуда вернулся лишь два года спустя.

Случилось это после того, как Марий умер, а Сулла одержал победу.

Своими действиями Цинна и Марий Младший подтолкнули Красса встать на сторону Суллы. Не зная, как использовать молодого человека, диктатор отправил его к марсам набирать войска.

Марсы в те времена пользовались славой храбрецов, не утраченной ими поныне. «Кто может победить марсов или без марсов?» — гласит римская пословица.

Чтобы добраться до места назначения, Крассу предстояло пройти сквозь несколько вражеских расположений.

— Какую охрану ты даешь мне? — спросил он у Суллы.

— В качестве охраны я даю тебе тени твоего отца, твоего брата, твоих родственников и твоих друзей, убитых Марием, — кратко ответил ему диктатор.

И Красс прошел сквозь вражеские расположения.

Навербовав марсов, Красс решил испытать их и вместе с ними захватил и разграбил один из городов Умбрии.

Вследствие этого грабежа состояние Красса выросло на семь или восемь миллионов.

Однако при этом он утратил благорасположение Суллы.

Хотя обычно, заметим, в отношении украденных миллионов Сулла был весьма снисходителен. Грабеж этот стал причиной предпочтения, которое диктатор отдавал Помпею перед Крассом.

С того времени Помпей и Красс стали врагами и искренно так никогда и не примирились.

Между тем Крассу предстояло вместе с теми же самыми марсами оказать Сулле столь огромную услугу, что тот вполне мог бы простить его.

Самниты, под начальствованием своего вождя Телезина, подступили к самым воротам Рима, оставив на своем пути через Италию полосу огня и крови. Сулла хотел остановить их, но при первом же столкновении с этими грозными пастухами левое крыло его армии было уничтожено.