Воспоминания Горация

И тогда рынки Коринфа сделались самыми богатыми на свете. На них можно было найти рядом слоновую кость из Ливии, кожи из Кирены, благовония из Сирии, финики из Финикии, ковры из Карфагена, янтарь из Ливонии, шелк из Серики, газовую ткань с Коса, самоцветы из Индии, карбункулы из Галлии, керамику из Пергама, пурпур из Тира, меха из Скифии, фазанов из Колхиды и шерсть из Полленции.

А теперь представьте себе Истмийские игры, происходившие среди этого наплыва людей, прибывших со всех концов света!

Увы, сколь велико было различие между тем Коринфом, какой я видел перед собой, и Коринфом времен Периандра и Филиппа!

На третий день, как и было условлено, мы собрались в третьем часу утра, чтобы отправиться в дорогу.

Поклажу нашу предстояло нести на себе четырем или пяти мулам.

Мы двинулись в путь, как если бы хотели спуститься к Кенхрейской гавани, но, подойдя к ней, обогнули ее, пройдя у подножия Онейских гор и следуя той же дорогой — но только в обратном направлении, — какой ехал, направляясь в Микены, Ипполит, изгнанный из Афин своим отцом Тесеем.

Два часа спустя мы уже были в Мегаре.

День выдался удачным: мы проделали около тридцати пяти миль.

Поскольку Мегара была значительным городом, мы решили остановиться в ней на один день.

Ее называли Мегарой Спорщицей из-за существовавшей в ней школы диалектиков. Это родина Евклида и Стильпона. В Мегаре имеется прекрасный храм Юпитера Олимпийского, окруженный священной рощей, где показывают могилы Ифигении и Адраста.

На второй день после нашего прибытия, на рассвете, мы снова отправились в путь и прибыли в Элевсин чуть ранее полудня.

Все знают, какое важное значение имели некогда здешние мистерии, почти изжившие себя ныне.

Закон требовал, чтобы ни одного человека, который не был по рождению греком, не допускали на священные мистерии. Предатель, выдавший их тайну, был не только приговорен к смерти, не только лишен всего своего имущества, но еще и предан прилюдному проклятию.

Позорный столб увековечил память об этом преступлении и этом наказании.

Сведений о здешних мистериях просочилось немного, однако говорили, что всюду, где афиняне учреждали такие мистерии, они распространяли вокруг удивительный дух единства и человечности.

Что же касается сути вероучения, то, как говорили, это была вера в единого бога.

Элевсинские мистерии праздновались ежегодно начиная с 15 числа месяца боэдромиона, что соответствует 7 и 8 сентября нашего календаря. Длились они девять дней. На эти девять дней любые судебные преследования строго запрещались; любое наложение ареста на имущество должника, даже если он был приговорен к нему, отсрочивали.

Знаменитый храм богини Цереры находится на восточном краю огромного холма, господствующего над городом. В длину, с севера на юг, ограда храма имеет триста восемьдесят четыре шага, а в ширину, с востока на запад, — триста двадцать пять шагов.

Во время греко-персидских войн обитатели Элевсина вместе с афинянами укрылись на острове Саламин.

Мы остановились в Элевсине всего лишь на три часа: это время ушло на то, чтобы пообедать, дать отдых нашим мулам и осмотреть храм. Спешка была связана с тем, что нам хотелось прибыть в Афины в тот же день. Мы въехали туда через Священные ворота, намереваясь поселиться на улице Гермеса, напротив храма Тесея.

XXII

Что представляли собой Афины в то время, когда я туда приехал. — Помпоний Аттик. — Различные философские школы в Афинах: стоики, платоники, скептики, пифагорейцы и эпикурейцы. — Академия. Колон. — Ликей.

В моей второй книге посланий я говорю:

В Риме воспитан я был, и мне довелось научиться,
Сколько наделал вреда ахейцам Ахилл, рассердившись.
Дали развития мне еще больше благие Афины, —
Так что способен я стал отличать от кривого прямое,
Истину-правду искать среди рощ Академа-героя.[70]

Эти стихи прекрасно объясняют, что я приехал делать в Афинах и что я там делал.

Афины были в высшей степени привлекательны для чужеземцев всех возрастов. Молодые люди обретали там удовольствия и любовные связи с самыми обаятельными женщинами на свете; зрелые мужи наслаждались беседами с философами; более того, видя над головой ясное небо и созерцая море, столь же прозрачное, как и небо, они набирались ни с чем не сравнимых впечатлений от окружавшей их великой истории.

— О афиняне! — воскликнул Цезарь после битвы при Фарсале. — Сколько еще раз вам будут прощать ваши проступки в память о великих деяниях ваших предков?