Воспоминания, записанные Оскаром фон Риземаном

Но и в этой ситуации на помощь поспешила судьба, подарив ему идеального друга. В Дрездене учился сверстник Рахманинова Николай фон Струве. Наполовину русский, наполовину немец, он принадлежал к знатному роду, был прекрасно обеспечен, в высшей степени музыкален и сочинял вполне недурные романсы. Их поверхностное знакомство вскоре перешло в тесную дружбу, которая продолжалась вплоть до неожиданной и преждевременной кончины Струве, последовавшей в Париже в 1921 году и явившейся следствием несчастного случая. Изоляция от музыкального мира родины, обоюдное желание обмениваться мыслями о музыке и обо всем на свете, общие интересы, общие друзья и, отнюдь не в последнюю очередь, просто симпатия, тяга друг к другу вскоре привели двух музыкантов, никогда прежде не встречавшихся, к самым коротким отношениям. Эта дружба крепла в долгих прогулках, которые часто уводили их далеко за пределы города. Сближению способствовало и еще одно обстоятельство: дело, которое глубоко заинтересовало обоих, хотя затрагивало разные стороны жизни каждого.

Русский виртуоз-контрабасист и дирижер Кусевицкий, ставший, благодаря женитьбе на дочери чайного короля Кузнецова, обладателем огромного состояния, решил последовать примеру санкт-петербургского лесного магната и покровителя искусств Беляева и основать издательскую фирму, которая принципиально отличалась бы от всех других, поскольку прибыль от издания произведений композиторов шла бы авторам, а не издательству. Большая сумма предназначалась и на другие цели. Сроки и условия, принятые этим предприятием, задуманным как завещательный отказ от недвижимости, были разработаны доктором О. фон Риземаном в содружестве с московским юристом Керзиным. Управление поручалось Николаю фон Струве, Рахманинов же среди других членов комиссии должен был отбирать произведения для издания. Рахманинов, всегда глубоко сочувствовавший треволнениям своих коллег, особенно тех, кто, несмотря на безусловный и незаурядный талант, не мог достигнуть успеха, принял эту идею близко к сердцу. Ее поддерживали и такие первоклассные композиторы, как Скрябин и Метнер. Однако самого Рахманинова невозможно было убедить воспользоваться услугами этого издательства: он оставался верен своему первому издателю Гутхейлю. Рахманинов ревностно выполнял свои обязанности в качестве члена Художественного совета, пока разразившаяся война и ранняя смерть Струве не положили конец мероприятию, процветавшему в Берлине в течение многих лет. В настоящий момент издательская фирма, значительно расширившаяся благодаря приобретению гутхейлевского дела и, более всего, благодаря произведениям Рахманинова, продолжает существовать в Париже как обычное издательство под названием «Гранд эдись он рюсс».

Нежелание пользоваться возможностью издавать свои сочинения у Кусевицкого было для Рахманинова весьма характерным. Ему не позволяли расторгнуть отношения с Гутхейлем некие моральные обязательства перед ним. Такой поступок казался ему предательством. Но это ни в коей мере не мешало ему принимать живейшее участие в деле Кусевицкого и отдавать ему много времени и энергии.

Рахманинов мог обогатить молодое предприятие не одним прекрасным произведением, поскольку его надежда на благотворное влияние спокойной, насыщенной музыкой атмосферы Дрездена более чем оправдалась чуть ли не в первые же недели по приезде. В Дрездене родились три его монументальных сочинения. Это Вторая симфония ор. 27, Первая соната для фортепиано ор. 28 и симфоническая поэма «Остров мертвых» ор. 29, а также пятнадцать романсов на стихи русских поэтов ор. 26. Романсы автор посвятил Керзиным как дань благодарности за их неустанные усилия, направленные на благо русской музыки. «Остров мертвых» был вдохновлен посещением лейпцигской картинной галереи, где на Рахманинова произвели огромное впечатление работы Бёклина. На партитуре мы читаем: «Николаю Струве, в знак дружбы». Ни одно из предшествующих посвящений не отличалось такой теплотой; как правило, Рахманинов был настолько сдержан в изъявлении своих чувств, будь то письменная речь или устная, что малейшее отклонение от принятого им обычая нужно рассматривать как исключение и знак особого расположения.

После более чем десятилетнего перерыва Рахманинов вновь стал работать над оркестровой музыкой. Губительный эффект исполнения его Первой симфонии в Санкт-Петербурге десять лет тому назад, его парализующее влияние на творческое воображение Рахманинова всего лишь ослабили хватку художника. Между «Островом мертвых» и написанной перед ним симфонической поэмой «Утес» был интервал в пятнадцать лет.