Читаем Восстание полностью

Мы оба знали, о чем идет речь. Но мне надо было молчать. Господин Бен-Цви был осторожен: ”Мы не хотели беспокоить вас. В отеле был обыск. Полиция охотилась за подозрительными лицами. Нескольких постояльцев, чьи документы были не совсем в порядке, препроводили в полицейский участок. Позже они были освобождены. Я подумал, что нет никакого смысла беспокоить вас. Конечно, я ходил с полицейскими из комнаты в комнату, но когда мы подошли к двери, ведущей на балкон, я сказал им, что больше здесь комнат нет. Они видели, что пришли к самому концу коридора. Поэтому они поверили мне, и мы направились прямо на следующий этаж”.

Мужественный человек. Полиция поверила ему, но также легко могла и усомниться в достоверности его слов. Господин Бен-Цви рисковал собственной свободой и благосостоянием только потому, что хотел позволить господину Бен-Зеэву продолжать начатое им дело, в результате которого сыновья обоих стали бы свободными людьми.

Вскоре после этого мы покинули ’’слишком открытое” подполье. Из отеля ’’Савой” я переехал в Махне Иегуда, в небольшой домик на крайней оконечности ’’йеменского” квартала Петах-Тиквы. Условия здесь были очень тяжелыми. Дом был давно запущен. Порывы ветра заносили тучи пыли сквозь поломанные ставни. По ночам было темно и прохладно. В доме не было электричества и центрального отопления. Однако это ’’окупалось” высокой честью: спать на простынях, ’’принадлежавших” командующему британскими войсками в Палестине Гарольду Макмайклу.

В июне 1942 года Иргун решил похитить Гарольда Макмайкла и доставить его на нашу нелегальную явочную квартиру в районе Петах-Тиквы. Явочная квартира находилась неподалеку от того дома, где я поселился несколько позднее. Этот план, комбинация отчаянной смелости и политической наивности, должен был быть претворен в жизнь группой ”Ам Лохем” группа молодых офицеров Хаганы, сотрудничавших с группами Иргуна. По ряду причин план этот не был реализован.

Летом 1944 года, после отмены комендантского часа, мы решили рассмотреть два способа осуществления ’’Плана Макмайкла”. Согласно первому, мы намечали проникнуть в резиденцию Верховного главнокомандующего и взорвать то крыло здания, в котором проживал человек, ответственный за гибель ’’Струмы”.

По второму — намечалось совершить налет на резиденцию Макмайкла, захватить ее, и, если окажется возможным, взять Макмайкла и его персонал заложниками, одновременно объявив конец британского правления в Палестине. Оба плана вызвали яростные прения. Тем временем был сделан ряд существенных приготовлений, почва была прозондирована, был решен вопрос о базах, путях исполнения плана. Однако, наша разведка выяснила, что после наших первых операций, резиденция Верховного главнокомандующего была оснащена всевозможными защитными приспособлениями. Мы рассчитали, что при существующих условиях придется бросить на выполнение операции почти все имеющиеся в нашем распоряжении людские резервы. Поэтому мы пересмотрели план. В конечном счете мы пришли к заключению, что не должны ставить на карту все или почти все, даже если эта операция и имела бы такой мощный политический резонанс. Во всяком случае, мы не отказались от обоих планов, но отложили их выполнение на неопределенное время, предполагая собраться с силами.

Тем временем мы перенесли наше внимание на Рамаллу, где находилась центральная радиовещательная станция британцев. Наши ребята должны были совершить налет на радиостанцию, прекратить передачи официальной ’’палестинской” программы и выступить с обращением к еврейскому народу и ко всему прогрессивному человечеству, требуя спасения еврейства Европы и освобождения нашей страны от ярма британского мандата.

В те дни выполнение подобного плана требовало значительных усилий. Неподалеку от радиостанции находился полицейский участок, превращенный в целую крепость. Все вокруг было заселено арабами, и еврейские поселения находились далеко. Как всегда, нам не хватало средств передвижения. Три дня и три ночи мы прождали понапрасну в штаб-квартире Иргуна, ожидая обращения захваченной нашими ребятами радиостанции. Дважды попытки членов Иргуна достать необходимый транспорт провалились. На третью ночь, обеспечив необходимое количество транспортных средств, ударное соединение Иргуна добралось, наконец, до радиостанции и захватило ее под самым носом британской полиции. Полиция беспомощно металась по Рамалле, стреляя в воздух в ожидании подкрепления.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное